Пятое время года - [104]
10
Индустриальный пейзаж сменился заснеженными елками. Вдалеке, среди леса, проплыли печальные, покинутые дачниками домики, и они вновь напомнили о покосившейся старенькой избушке на краю затерянной в муромских лесах одинокой деревни, заросшей высокой травой с лиловыми колокольчиками и розовым иван-чаем. С шуршащими на ветру камышами вокруг маленького темного прудика, где по вечерам отчаянно квакают лягушки… Ночью в той избушке томно пахло сеном, тикали ходики и кусочки снов сливались со страстным шепотом влюбленного мальчишки.
Грохочущий встречный товарняк, словно вихрь, ворвался в сладкие грезы и унес их с собой. Далеко-далеко. Хорошо бы навсегда!
Электричка затормозила. Анжелка в очередной раз сдвинула с уха снежно-белую шапочку и замерла с открытым ртом, прислушиваясь к бормотанью машиниста.
— Не, не наша! — Расслабившись, она позевала, ленивым взглядом обвела вагон и от нечего делать наконец-то обратила внимание на отрешенное выражение лица своей молчаливой спутницы. — Слушай, ты чего-то, как приехала из дома, прям какая-то не такая стала! Как бы скучная. Случилось, что ль, чего? С парнем со своим поругалась, да?
Переживания, облеченные в слова, обычно утрачивают свою остроту — эта мысль и подвигла на то, чтобы рассказать Анжелке о встрече возле супермаркета. Естественно, кратко. Фабульно…
— Подлюка эта твоя Демина! — резюмировала Анжелка. — Я бы, знаешь, чего тогда на твоем месте сделала? Выследила бы ее и проколола ей все колеса шилом. Или гвоздем. Сволочь такая, у подруги парня отбивать! А еще бы взяла и процарапала ей на капоте какое-нибудь слово… ну, там из трех букв.
— Не болтай ерунды!
Душевные муки по поводу собственных идиотских откровений — надо же быть такой дурой, чтобы посвящать Швыркову в свои тайны, да еще и выслушивать ее комментарии! — терзали недолго: посмотрев в окно, Анжелка подскочила, как ошпаренная, и, ухватив за рукав, потащила к дверям.
— Пошли быстрей! Подъезжаем! Короче, сейчас придем, я скажу, что у подруги тут была, как бы на даче. У тебя то есть. И как бы мы решили зайти проведать, узнать, как жизнь.
— А если поинтересуются, где моя дача, что я скажу?
— Придумаем чего-нибудь!
Спрыгнув на платформу, Анжелка огляделась и, махнув рукой в направлении столицы, понеслась по скользкой, припорошенной снегом дороге. Потом уверенно свернула налево, но на длинной дачной улице засомневалась, пошла медленнее, всматриваясь в дома за деревянными заборами.
— Как бы здесь… Не, точно здесь!
За
забором просматривался здоровенный сад со старыми, корявыми яблонями, на которых кое-где еще висели сморщенные остатки прошлогоднего урожая, и подпирающими небо соснами возле двухэтажного деревянного дома с террасами из мелких стеклышек. Ближе к дому, по укатанной колесами дорожке, носились с мячиком две собаки: черный ньюфаундленд и маленькая беспородная моська.
— Я собак до смерти боюсь! Не, не пойдем.
— И какая альтернатива?
— Чего?.. Подождем пока. Может, выйдет кто.
Хорошо ждать в мохнатой чернобурке, а в турецкой дубленке быстро задубеешь!
— Или зови своего Сергея, или поехали обратно! Я не желаю заболеть снова. Боишься заходить, тогда давай кричи!
— А чего кричать?
— Что хочешь, то и кричи!
Расхрабрившаяся Анжелка подпрыгнула и, повиснув на заборе, завопила:
— Сережка! Сергей!
Вместо Сережки к калитке со всех лап рванули обе псины. В ужасе свалившись с забора, Анжелка бросилась бежать, поскользнулась и завалилась в сугроб. Все попытки вернуть ее в вертикальное положение оказались тщетными, она хохотала и падала снова до тех пор, пока не приоткрылась калитка. Отгоняя сторожевых псов, на улицу вывалилась весьма экстравагантного вида личность — в допотопной розовой искусственной шубе и завязанной под подбородком солдатской шапке-ушанке времен позорной Финской кампании.
— Девушки, вы кого-то ищете? — Разглядев сидящую в сугробе Анжелку, добродушное голубоглазое чучело угрюмо насупилось. — Аня?.. Здравствуйте. — Хозяйка дачи — а это, надо полагать, была именно она — явно не пришла в дикий восторг от визита Швырковой (мелкой аферистки и самозванки!), но калитку тем не менее распахнула. — Заходите! Не бойтесь, мои собачки не кусаются. Капрал, пошел, пошел! — Отогнав симпатягу ньюфаундленда, она подтолкнула ногой в солдатском валенке резиновый мяч. — Муся, вот твой мячик!
В большой столовой, обставленной в уютно-громоздком стиле пятидесятых, витали вкуснейшие запахи готовящегося по всем правилам домашнего обеда. Скинув свою потешную амуницию, хозяйка оказалась вполне нормальной кругленькой женщиной. Определенно испытывая неудовольствие и косо поглядывая на Анжелку, она без лишних церемоний уселась за дубовый овальный стол, покрытый старенькой клеенкой, на котором лежала фанерная разделочная доска с тестом и множеством весьма профессионально налепленных пельменей. Маленькая скалочка завертелась, закружилась, запорхали припудренные мукой руки. Отдавшись своему симпатичному занятию, хозяйка невольно заулыбалась, и кусочек этой улыбки достался и непрошеным гостьям:
— Вы присаживайтесь, присаживайтесь! Мне надо побыстрее доделать пельмени. С минуты на минуту приедут мои мужчины. Они катаются на лыжах.
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.