Пятое время года - [106]
Но всему приходит конец — допив клюквенный кисель и облизав губы, народ начал разбредаться: хозяин направился вздремнуть, Анжелка потащила пунцового Сергея целоваться на второй этаж, Виктор снова прилип к «ящику». На сей раз он с глубокомысленным видом наблюдал, как публика покатывается со смеху на концерте знаменитого писателя-сатирика.
Что оставалось тем, кто всегда и везде стремится сохранять независимый вид? Ничего иного, кроме как мыть посуду за компанию с разговорчивой хозяйкой на кухне, похожей на лавку древностей — заставленной и завешанной сверху донизу разной доисторической утварью: дуршлагами, кастрюльками, чайниками, чугунными гусятницами, сковородками, медными тазами для варенья. Складывалось такое впечатление, что в этом доме когда-то жила семья человек из двадцати, которые только и делали, что ели…
— Знаете, Танечка, я так рада, что вы приехали! Прямо гора с плеч. Я очень волновалась. Из-за Сереженьки. Ведь вы с Аней подружки, правда? Вместе учитесь? Мне в прошлый раз показалось, что Аня очень уж… непосредственная. Она, наверное, просто помладше вас? Годика на два, да? Вы только не обижайтесь.
Что ж тут было обижаться? Не обремененные интеллектом девушки всегда выглядят моложе своих лет. Особенно такие непосредственные, как Анжелка. Однако обсуждать ее с пусть и простодушной, симпатичной, но малознакомой женщиной было ни к чему.
— Скажу вам честно, Танечка, мне современные девушки не нравятся. Какие-то они все беспардонные. К вам это, безусловно, не относится. Конечно, я мало кого вижу. В основном по телевизору. Насмотрюсь, и потом не сплю полночи, все думаю о своих мальчиках. Не приведи господи, попадется какая-нибудь такая, ведь всю жизнь может искалечить!.. — С тяжелыми вздохами поставив в низ резного буфетика стопку чистых тарелок, маленькая, напоминающая румяный колобок Ирина Васильевна потянулась за чашками. — Сейчас попьем с вами чаю с домашним тортиком.
— Ой, нет-нет! Благодарю вас, но я ужасно объелась. Было так вкусно! И нам, наверное, уже пора.
— Вы не волнуйтесь, Витенька вас отвезет. Михал Михалыч здесь ночевать останется, утром поедет на работу, а мальчики сегодня… Ну, давайте просто посидим, поговорим? — Ирина Васильевна поспешно вытащила из-под столика деревянную табуретку, сколоченную на совесть лет этак пятьдесят назад, и любовно вытерла ее фартучком. — Вы присаживайтесь, я сейчас, только впущу своих собачек. Пусть погреются.
Притащились собаченции с обледенелыми лапами, улеглись голова к голове на свою подстилку и сразу же заснули, бедолаги. Запахло псиной. Неугомонная хозяйка все-таки зажгла горелку под ведерным чайником, хотя о чае с тортиком, кажется, и помыслить было страшно. Неприлично объевшуюся гостью уже и без тортика так клонило в сон, что она с трудом подавляла в себе желание переместиться с табуретки на краешек собачьей подстилки, и, чтобы ненароком не составить компанию Капралу и Мусе, стала развлекать себя разглядыванием реликтовых предметов и разнообразными фантазиями на тему, кто мог их смастерить или кто ими пользовался… Ого-го! Классный экземпляр! На самодельной, выпиленной лобзиком фанерной полочке с выжженными детской рукой кривыми ягодками и грибками красовалась старинная ручная кофемолка. Не иначе как раз на такой, обливаясь горючими слезами, мололи «дьявольские зерна» русские боярыни, когда Петр Первый насильно приучал их к европейским порядкам…
— Вы тоже считаете, что все это надо выбросить на помойку? — Хранительница древностей нахохлилась и, кажется, собралась обидеться.
— Нет, что вы! Наоборот. Я сама обожаю старые вещи и тоже очень трудно расстаюсь с ними. Потому что это — память. У меня дома есть старая-престарая, надколотая кружка. Эту кружку, полную каких-то необыкновенно вкусных, кисленьких конфет, подарил мне дедушка. Я болела корью, очень тяжело, с температурой сорок, очнулась, смотрю: дедушка приехал.
— Дедушка? Ой, как же хорошо! — Всплеснув ручками, жутко эмоциональная Ирина Васильевна прослезилась и заспешила подсесть к столику. — Мальчишки надо мной смеются, а мне хочется сохранить все таким, как было в моем детстве. Когда-то у нас на даче жили все-все родственники! И дедушки, и бабушки, и мамины сестры с детьми. Папины племянники из Свердловска. Папа у меня был военным, артиллеристом. Воевал на Халхин-Голе, против белофиннов и в Великую Отечественную…
Ведерный чайник сердито застучал крышкой и продолжал урчать и проявлять недовольство и после того, как хозяйка со словами «ах ты, старый разбойник!» выключила газ. Вернувшись к столику, она лукаво засмеялась:
— Конечно, кое-что не мешало бы выбросить на помойку! Но сейчас приходится жить экономно. Витеньку мы, слава богу, на ноги поставили, теперь Сереженьку надо выучить. Он учится на платном. Две тысячи долларов в год! А где их взять? Раньше, при советской власти, мы с Михал Михалычем жили очень обеспеченно. Работали на АЗЛК, он в конструкторском бюро, я в плановом отделе. В ресторан часто ходили, в театр, отдыхать к морю ездили по бесплатным путевкам… Да, были мы молодыми, о деньгах никогда и не думали, а теперь, когда пора бы уже и о душе подумать, у нас одна забота, где денег раздобыть. Мишеньке скоро шестьдесят три года, а он на двух работах. Водителем у двоюродного брата и еще преподает физкультуру в техникуме…
Проза Ксении Велембовской полюбилась читателю после романа «Пятое время года», в котором рассказывалось о судьбах четырех женщин из большой московской семьи. В новом романе «Дама с биографией» писательница подтверждает: «мысль семейная» дорога ей, «дочки-матери» — главная ее тема.Люся, главная героиня романа, — само терпение: взрослая и успешная дочь — домашний тиран, старая мать — со своими «устоями», а еще барыня сватья и выпивоха зять… Случайное знакомство меняет взгляд героини на мир и сулит весьма радужные перспективы.
«Ты прекрасна, но эгоистична.Прекрасна, как свет, пробивающийся сквозь стекло».«Девять камер ее сердца» – не совсем обычная вещь сразу в нескольких отношениях.Здесь нет основного действующего лица – основная героиня предстает нам в описаниях других персонажей, и мы ни разу не сталкиваемся с ней напрямую, а видим ее только в отраженном свете.Девять непохожих людей вспоминают свои отношения с женщиной – той, которую они любили или которая любила их.Эти воспоминания, подобно частям паззла, собраны в единое зеркальное полотно, в котором мы видим цельную личность и связанную с ней историю.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.