Пятое время года - [105]

В сарае стоит несколько горизонтальных двухъярусных станков, называемых «нуль араби». Именно на них — с помощью челнока и толстой нитки из натуральной овечьей шерсти — и ткется интересующий нас ковер. Его именуют словом «килим», а в Тунисе и Ливии, опуская первую гласную, — «клим».

Мунджи, молодой парень лет 25, оказался на месте и, встав из-за станка, согласился быть нашим гидом. Вот что мы узнали.

Для работы используется овечья шерсть — «суф аллюш», где «аллюш» означает «овца», «ягненок». На станке натягивается в два уровня «фарраша» (основа) из суровых хлопчатобумажных ниток. Для работы используется несколько ручных челноков — «наззек», в каждый из которых вкладывается «фара» (моток нужных ниток). Мунджи показывает отполированный до блеска с открытым верхом деревянный челнок длиной около 40 сантиметров с утонченными концами, в которые для утяжеления вделано шесть свинцовых бляшек. Уровни в станке меняются ногами с помощью «герс» (педалей), подвязанных через систему блоков к раме с натянутой основой. Колесики в этой системе, сделанные из дерева, называются «бакра». Во всю длину станка идет штанга — «деф», на которую руками опирается ткач, когда меняет ногами высоту уровней основы. Каждый ковер размером 1,5x1 м изготавливается на станке одним мастером за четыре дня и затем расчесывается металлической щеткой — «гурдам». Один клим стоит 15–20 тунисских динаров. Для сравнения можно сказать, что в первой мастерской ковры с персидским орнаментом, взятым со старых ковров, привезенных во времена турецкого господства из Ирана, стоят в 100–150 раз дороже.

Мунджи действительно оказался любезным и знающим мастером. Когда я, например, не мог понять слово «аллюш», он принес из угла старую овчину и, потрясая ею перед моим носом, терпеливо объяснил, что здесь, на острове Джерба, да и в Тунисе вообще, овца называется «аллюш». В углу мы заметили человека. В темноте сарая он показался молодым, но, когда встал и подошел к нам, мы увидели очень старого и очень худого мужчину. Он сидел в углу и сучил шерстяные нитки с помощью «нданам» — вертикального колеса с ручкой.

Из восьми станков в мастерской используются только два. Нет спроса, хотя ковры, изготовленные Мунджи, совсем недорогие. Лавка и мастерская принадлежат другому человеку, хозяину, а он, Мунджи, работает здесь вместе с этим почти высохшим стариком. Им платят сдельно, с каждого ковра, поэтому, естественно, они заинтересованы в увеличении продажи.

Уходим от Мунджи, нагруженные его изделиями, которые издают специфический запах овечьей шерсти. Несколько Климов я подарил своим московским приятелям.

На крытом рынке в центре Хомт-Сука среди ковров, керамических изделий, поделок из кожи и пальмовых циновок можно встретить изделия ремесленников из золота и серебра. Золотых дел мастера работают прямо в своих лавках, изготавливая брошки, тяжелые и легкие ручные и ножные браслеты. Мастера по серебру свое искусство не любят демонстрировать и работают в отдельных помещениях, часто на дому, передавая свои секреты из поколения в поколение. Среди джербинских ювелиров 99 % составляют лица еврейского происхождения, которые первыми переселились сюда 2,5 тыс. лет назад. В деревне Гриба находится одна из древнейших синагог, построенная в 588 году группой переселенцев из Византии. Если вам доведется с кем-нибудь беседовать об искусстве еврейских мастеров на острове Джерба, то вы обязательно услышите имя мастера Немни, который жил в начале XX века. Его вещи, особенно браслеты и массивные застежки, были изготовлены из особо обработанных серебряных пластин, и никто из последующих мастеров не смог повторить его изделия.

История возникновения украшений из драгоценных металлов и камней и других более простых и доступных предметов уходит в глубокую древность. Наши далекие предки — как мужчины, так и женщины — носили ожерелья из зубов диких животных или обработанных цветных камней. А на храбром воине-наемнике карфагенской армии Мато, ливийце огромного роста с черными курчавыми волосами из романа Флобера «Саламбо», было почетное ожерелье из серебряных полумесяцев.

Любое украшение, по сути дела, несет определенную социальную нагрузку. Люди хотят подчеркнуть свое положение в обществе, свой достаток либо продемонстрировать свой вкус. Свидетельством благосостояния в традиционном представлении тунисцев кроме владения землей и домом являются еще и личные драгоценности женской половины семьи. О богатстве той или иной джербинской семьи судят по тому, как много золотых украшений имеют женщины, а не по тому, есть ли у семьи счет в банке либо акции каких-нибудь компаний. Кстати, приобрести золотые украшения — значит удачно поместить свободные деньги. Это делает, например, невеста, получающая от жениха в качестве подарка некоторую сумму перед свадьбой. В случае крайних финансовых затруднений тунисец может сдать, скажем, два браслета в государственный ломбард, где сразу получит 60 % их номинальной стоимости. Подобная практика распространена повсюду в Тунисе, а на острове Джерба в особенности.

Самая большая проблема для джербинских ювелиров сегодня сводится к тому, чтобы добыть сырье, поскольку золота в свободной продаже нет. Государство выделяет некоторое количество драгоценного металла лишь тем ювелирам, которые сдали экзамен и получили специальный сертификат, свидетельствующий об их квалификации. Поэтому мастера изыскивают средства, чтобы приобрести старые золотые изделия или монеты, которые они переплавляют. Иногда эти старые украшения, идущие в переплавку, нередко сами по себе представляют ценность, но, если они не отвечают современным вкусам джербинцев, их без сожаления отправляют в тигель. Что касается серебра, го оно имеется в свободной продаже и мастера вполне могут приобретать его для изготовления украшений.