Пятницкий - [91]

А Пальмиро Тольятти сказал:

«Мы знаем, что нам предстоит нелегкий путь. Мы знаем, что большие трудности нас ожидают, что нам удастся преодолеть эти трудности лишь в процессе самых ожесточенных боев. Но мы знаем также, что теперь, после 15 лет существования и борьбы Коммунистического Интернационала, после 16 лет грандиозных побед Советской власти на одной шестой земного шара, что некоторые из основных условий нашей победы нам уже обеспечены».

И в этом штабе всемирном рука об руку со своими ближайшими друзьями: Эрнстом Тельманом, Марселем Кашеном, Бела Куном, Вильгельмом Кнориным, Гарри Поллитом, Сен-Катаямой, Кларой Цеткин, Еленой Стасовой, Виндасом Капсукасом и другими — трудился долгие четырнадцать лет, трудился, не жалея себя, требовательный, суровый, непреклонный и кристально чистый большевик Осип Пятницкий.

СЕКРЕТАРЬ КОМИНТЕРНА

Страницы биографии О. Пятницкого, относящиеся к его деятельности в Коминтерне, трудно заполнить.

Дело в том, что он проработал в Исполкоме Коминтерна с начала 1921 по 1935 год включительно. А за эти четырнадцать лет в мире произошло столько событий, к которым Коммунистический Интернационал имел прямое — как их организатор — или хотя бы косвенное, касательное отношение, так усложнились, обострились, развиваясь и вширь и вглубь, процессы классовой борьбы на всепланетной арене, что история жизни и деятельности одного из руководителей Коминтерна, Осипа Пятницкого, в эти годы неизбежно переросла бы в историю всего международного коммунистического движения и его прославленного штаба — III Коммунистического Интернационала. И написать историю эту, конечно, не по силам одному человеку, да и выпадает она из жанра художественной биографии.

Тут я не могу не привести слова из письма «К 50-летию тов. Пятницкого», подписанного виднейшими деятелями Коминтерна: Пиком, Мануильским, Ван-Мином, Куусиненом, Торезом, Кнориным, Лозовским, Бела Куном, Сен-Катаямой, Коларовым, Мицкевичем, Варгой.

«Охарактеризовать деятельность тов. Пятницкого в Коммунистическом Интернационале нелегко, — писали они. — Даже сотая доля того, что он сделал и делает по линии руководящей работы в мировой партии коммунизма, не получает огласки. Учеба профессионального революционера под руководством Ленина сказывается в каждой детали его работы — работы профессионального революционера, который, подавляя даже видимость всего личного, всегда с крайней скромностью обслуживает товарищей и организации, которыми он с величайшей осмотрительностью, с учетом всех обстоятельств твердой и уверенной рукой руководит и сплачивает»[17].

Строки эти с признанием того, что даже сотая доля сделанного Осипом Пятницким для мировой партии коммунизма не получает огласки, написаны 40 лет назад, как говорится, по самым горячим следам всей многогранной деятельности секретаря Исполкома Коминтерна, достигшего своего пятидесятилетия. Но даже и тогда — не только в силу специфики его работы, но и по причинам особенностей характера Пятницкого — природной скромности, усугубленной привычкой человека, долгие годы работавшего в глубочайшем подполье, как можно меньше говорить о себе, — громадная часть его политической работы была скрыта, как корпус корабля до ватерлинии.

Близкий его друг и сотоварищ по работе Бела Кун так охарактеризовал Пятницкого.

«…О. Пятницкий — один из выдающихся знатоков международного рабочего движения и, без сомнения, самый основательный знаток коммунистических партий.

Основные свойства истинного организатора — великолепно знать боевые силы, которые ему нужно организовать и направить, изучить боевую обстановку, к которой нужно приспособить организацию сил. Из всех руководителей Коммунистического Интернационала свойства эти ни в чьей деятельности не выражаются в такой высокой степени, как у Пятницкого.

Пятницкий передает коммунистическим партиям капиталистических стран огромный организационный опыт всей истории большевизма, всей его борьбы именно потому, что его советы по применению большевистского опыта они получают с учетом их собственных конкретных условий.

Большевистский принцип соединения твердости и чувства действительности, основанного на конкретных знаниях, — в этом сила руководящей и организаторской работы О. Пятницкого».

Характеристика лестная и, по существу, очень точная. Но она только стальной каркас, нуждающийся в «одежде». Эта одежда — воспоминания самого Пятницкого, его друзей и просто людей, встречавшихся с ним.

Начну с собственных, сохраненных памятью.

Так вот, оказавшись по воле ЦК ВЛКСМ весною 1928 года на четвертом этаже дома на Моховой, где в многочисленных тесных комнатушках размещался Исполком КИМа — Коммунистического Интернационала Молодежи, я впервые услышал имя Пятницкого. Нет, это не совсем точно! Я уже читал его книгу «Записки большевика», вышедшую в 1925 году в ленинградском издательстве «Прибой», восхищался ее героем-автором, конечно, мечтал стать чем-то на него похожим, но имя Пятницкого — автора «Записок большевика» — почему-то не ассоциировалось в моем сознании с Пятницким, чье факсимиле оттиснуто было на моем удостоверении. Ведь «тот» Пятницкий казался мне человеком из прекрасной легенды и по праву стоял в одном ряду с моими любимыми литературными героями: Спартаком, Оводом, Рахметовым; этот же находился в одном доме со мной, где-то на третьем этаже был его кабинет, и я мог запросто встретить его в нашем буфете или в одном из длинных полутемных коридоров. Но, работая референтом агитпроп-отдела ПК КИМа и присутствуя на заседаниях русской делегации, я постоянно слышал его имя. «Об этом надо поговорить с товарищем Пятницким». — «А как к нашему предложению отнесется Пятницкий?» — «Будем просить помощи у Пятницкого». — «Я сегодня был у товарища Пятницкого, и он сказал…» Вот я и рискнул спросить Рафаэля Хитарова — нашего генерального секретаря, — имеет ли какое-нибудь отношение этот, обретающийся теперь в реальном моем мире человек с фамилией Пятницкий к тому, неустанно призывавшему меня к осуществлению мечты Пятницкому из «Записок большевика».