Пятницкий - [17]
Дан сигнал из окна. Далеко с пустыря, прорезая сгущающийся сумрак, трижды мелькнул красный огонь фонарика. Путь свободен…
Бауман загрохотал в жестянку. К стене взлетела пирамида. На вершине ее оказался Гурский. Иосиф подал лестницу. Глухо лязгнул якорь, вцепившись лапами в карниз с внешней стороны стены.
Первым — он самый легкий — на стену взобрался Иосиф и по веревке, безжалостно сдирая кожу на ладонях, спустился вниз. Помог Басовскому. Тем временем съезжали вниз третий, четвертый, пятый… Стало совсем темно. С разбегу, кувыркнувшись в воздухе, Иосиф полетел в глубокий ров. На мгновение отшибло память. Пришел в себя, пополз по дну рва в поисках шляпы. Кто-то негромко постанывал. Оказалось, Басовский. Тоже угодил в ров и тоже потерял шляпу. К счастью, не повредил больную ногу.
Иосиф протянул руку и вытащил Басовского из рва. Перебежав пустырь, с трудом уговорили первого попавшегося извозчика отвезти их в направлении той квартиры, что была для них подготовлена. Извозчик долго кобенился: смущало, что оба господина без шляп — видно, пропили! Заплатили вперед. Вылезли, не доезжая до Обсерваторного переулка. Басовский тихо стонал от боли. «Теперь скоро, уже совсем рядом, отдохнем, выспимся», — утешал его Иосиф.
Вот и Обсерваторный. Нужен дом № 10. Прошли по переулку туда и обратно. Хоть смейся, хоть плачь, а нет в переулке дома под десятым номером. Пошли на огромный риск: постучали в двери дома № 8, им, собственно, и кончался весь переулок. Сказали пароль, то есть назвали фамилию человека, который должен был их принять. «Нет у нас такого и никогда не было!» Дверь захлопнулась перед носом. Не очень-то большое доверие, должно быть, внушал вид двух мужчин в растерзанной одежде, без головных уборов.
Пошел мелкий назойливый дождь.
— Не могу больше, — тихо сказал Басовский и опустился на тумбу.
Кто-то быстро проскользнул к дому № 8. Кажется, Гурский. Иосиф тихо позвал… так и есть, Гурский. Его тоже постигла неудача: на квартире, куда он был направлен, хозяев не оказалось. Зная явку Иосифа и Басовского, он решил попытать счастья.
Нет, как выяснилось позже, в отличие от тюрьмы, сработавшей первоклассно, «воля» явно подкачала. Адреса явок были неточны, лошадей и лодки в обусловленном месте не оказалось, и т. д. и т. п.
Оставалось рассчитывать только на самих себя. Увидев, что Басовский и. Иосиф без шапок, Гурский предупредил: «Сейчас приду», и скрылся на довольно продолжительное время. Вернулся чрезвычайно довольный — достал цилиндр, и он оказался по голове Басовскому.
На извозчике отправились в Мокрую Слободку.
Поляк, дальний родственник Гурского, принял беглецов очень гостеприимно. Выставил на стол бутылку водки, сало, огурцы, помидоры. Шутил по поводу цилиндра Басовского: «Пан из похоронного бюро?» Потом сказал: «А теперь, други, уносите ноги. Сосед мой — жандармский вахмистр, и, пся крев, нюх у него как у легаша». Наградил Иосифа широкополой соломенной шляпой и выставил за порог.
— Поедем к моим знакомым. У них и переночуем, — предложил Басовский, уже не жалевший после водки и сала, что не остался в тюрьме.
Опять извозчик. Но знакомых не оказалось дома — уехали на дачу. Пришлось кататься всю ночь по Киеву, меняя извозчиков и выдумывая планы один фантастичнее другого.
Ранним утром разошлись в разные стороны, чтобы не попасться всем вместе. Иосифа выручила память. Одно время с ним в камере сидел молодой заготовщик, связанный с социал-демократами. Они не дружили, но иногда болтали о том о сем. Заготовщика скоро выпустили, а Иосиф запомнил название улицы, на которой находилось дело его отца. Добравшись до Андреевского спуска, Иосиф, к великой своей радости, нашел там дом с маленькой вывеской заготовщика. Его приняли как родного.
Опасаясь, однако, открываться малознакомому человеку, Иосиф сказал, что его выпустили из тюрьмы, взяв подписку о немедленном выезде из Киева. И вот-де ему надо связаться с кем-нибудь из членов комитета РСДРП, чтобы решить вопрос, куда ехать.
Сокамерник пообещал, что он мигом все устроит, завел Иосифа в свою комнату и уложил спать.
Беглецу казалось, что он только лишь заснул, когда его разбудил заготовщик.
— Что случилось? — спросил Иосиф, садясь, но все еще не разлепляя глаз.
— Что случилось… Что случилось… Вся тюрьма разбежалась этой ночью… Было целое сражение… — По городу рыскают жандармы и городовые. Ищут. Начались повальные обыски… Здесь тебе опасно оставаться. Я нашел подходящую квартиру. Лишь стемнеет, отведу туда.
Еще одно убежище. Пришел знакомый по Лукьяновке студент, оказавшийся представителем комитета. От него Иосиф узнал, что бежало не двенадцать, а только одиннадцать человек. Неудача постигла Сильвина. Набросившись на часового сзади и мгновенно скрутив его, Бродяга услышал какой-то шум, принятый им за тревогу. Он побежал в камеру, уничтожил паспорт, запрятал в тайник деньги и вернулся во двор. Выяснил, что никакой тревоги не было, заключенные продолжают прогулку, а надзиратели сотрясают своим храпом стены политического корпуса. Но время безвозвратно потеряно, паспорт уничтожен, да и как одному совершить побег, когда нет ни лестницы, ни сильной руки товарища…
Авторы повести — девять известных советских фантастов и один критик Вл. Дмитриевский, которые написали её, сменяя друг друга, главу за главой.В 1960-е годы ленинградские фантасты уже имели опыт написания подобных коллективных повестей для радио. По рассказу А. Балабухи О несуетности служения, или Ода негромкому голосу, при этом основной целью пишущего было выйти из ситуации, в которую загнал его предшественник, и усложнить задачу тому, кто будет писать следующим. При написании следовало соблюдать только два правила: не убивать всех героев сразу и не объявлять всего происходящего сном.Первая глава, которая определяет сюжет повести, была написана братьями Стругацкими на основе созданного ими примерно в 1963 году рассказа «Дикие викинги» [Стругацкий.
Предисловие к сборнику «Кольцо обратного времени», Лениздат, 1977.
«Вожаки комсомола» — сборник биографических очерков о выдающихся организаторах и руководителях ВЛКСМ. Среди них Н. Чаплин и А. Косарев, Л. Пылаева и А. Бойченко, Г. Муратбаев, Р. Хитаров, Б. Дзнеладзе. На примере этих истинных вожаков комсомола, работавших в самых различных уголках нашей страны, можно проследить весь славный путь советской комсомолии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Статья, 1964 год, предисловие к сборнику «В мире фантастики и приключений» — 1964.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Его уникальный голос много лет был и остается визитной карточкой музыкального коллектива, которым долгое время руководил Владимир Мулявин, песни в его исполнении давно уже стали хитами, известными во всем мире. Леонид Борткевич (это имя хорошо известно меломанам и любителям музыки) — солист ансамбля «Песняры», а с 2003 года — музыкальный руководитель легендарного белорусского коллектива — в своей книге расскажет о самом сокровенном из личной жизни и творческой деятельности. О дружбе и сотрудничестве с выдающимся музыкантом Владимиром Мулявиным, о любви и отношениях со своей супругой и матерью долгожданного сына, легендой советской гимнастики Ольгой Корбут, об уникальности и самобытности «Песняров» вы узнаете со страниц этой книги из первых уст.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.