Пятидесятница (день Святой Троицы) и сошествие Святого Духа. Антология святоотеческих проповедей - [76]

(Рим. 8: 26). С упражнением в непрестанной молитве неразлучно соединяется духовное уединение, в котором христианин, войдя в комнату свою и затворив дверь (ср. Мф. 6: 6), пребывает, подобно как апостолы, в ожидании обещанного от Отца (ср. Деян. 1: 4). Он не вдается в развлечение, в коем миролюбцы, связанные суетными благоприличиями, преследуя утехи, преследуемы заботами, редко возвращаются к себе: но пленяет… помышление в послушание Христу (ср. 2 Кор. 10: 5) и все свои желания или воскрыляет горе, где его жизнь… сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3: 3), или упокоивает внутрь себя, где Благодать, наконец, должна открыть Царствие Божие (Лк. 17: 21). Исполняет обязанности своего состояния, не привязываясь к соединенным с ними выгодам; пользуется наружными благами, но не прилепляется к ним; приобретает так, как бы не имел нужды; теряет так, как бы отдавал излишнее. Если человек твердо решится, по возможности, удерживать себя в сем состоянии самоотчуждения, то скоро его пустыня жаждущая процветет, яко крин [лилия] (Ис. 35: 1), зерно горчичное, посаженное в саду души его, возрастет в большое дерево (ср. Лк. 13: 19); сквозь тлеющий покров ветхого человека, от часу более совлекаемый, будет просиявать новый человек, созданный по Богу, в праведности и святости истины (ср. Кол. 3: 9; Еф. 4: 24); и Дух Святыни дышать будет во всех его способностях и действиях.

Так исполненный Духа Свята человек не потемненному предрассудками оку представляет такой образ совершенства, пред которым, как тень, исчезает все, что мир называет прекрасным и высоким. Его, слушатели, оценил апостол, когда о некоторых подвижниках веры сказал, что их весь мир не был достоин (Евр. 11: 38). Благодать превращает в бесценное сокровище все, к чему ни коснется в человеке, ей преданном. В его уме сияет дух премудрости — не той, которой сыны века сего преимуществуют, по словам Спасителя, в своем роде (Лк. 16: 8), — то есть которая научает их быть изобретательными в способах и ловкими в случаях к снисканию временных выгод и умножать свое достоинство не столько в себе, сколько во мнении других, — но премудрости, духовно судящей о всем (ср. 1 Кор. 2: 15), дабы все обратить в средства к единому вечному благу души. Его волю движет дух свободы: ибо закон духа жизни во Христе Иисусе его освободил… от закона греха и смерти (Рим. 8: 2), который дает своим рабам столько тяжких владык, сколько есть нужд и прихотей, страстей и привычек. Во глубине сердца его почивает дух утешения и мира, который превыше всякого ума (ср. Флп. 4: 7), который Иисус Христос дает ученикам Своим, не так, как мир дает (Ин. 14: 27): ибо мир мира есть краткая дремота под шумом опасной бури — безопасность, основанная на неведении, так что радостные восклицания: «мир и безопасность!» иногда прерывает внезапно постигающая… пагуба (ср. 1 Фес. 5: 3); напротив того, мир, даруемый Христом, утверждается на непоколебимой уверенности в примирении с Богом, так что христианин в самых искушениях, скорбях и опасностях не отчаивается, но и предается на смерть мирно, в уверении, что кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу (ср. 2 Кор. 4: 8-17). В нем обитает дух величия, которое не есть ни слепая отважность, ни гордость, покрытая пышностью, ни блеск естественных добродетелей, нечистых в своем источнике, но истинная возвышенность мыслей, занятых Богом, обширность видов, ограничивающихся одной вечностью, благородство чувствований, рожденных и воспитанных словом Божиим, — дух смирения, которое среди богатства благости Божией усматривает в себе одну бедность и недостоинство, дабы тем более величить Господа; между тем как не возрожденные Духом Божиим в самых недостатках своих стараются находить нечто великое, самым унижением просят себе почтения, ползают для того, чтобы давить других, — дух силы, с которым христианин не есть более оный человек бессильный, пленник собственных чувств, со всех сторон открытый нападениям врага, побежденный прежде сражения и, дабы усмирить одну страсть, покоряющийся другой; но добрый воин, облеченный во всеоружие Божие (ср. Еф. 6: 11), восходящий от силы в силу (Пс. 83: 8), могущий все в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4: 13), силой берущий Царство Божие (ср. Мф. 11: 12). Что сказать о тех чрезвычайных дарах, о тех проявлениях Духа, которые избранным Божиим даются на пользу (1 Кор. 12: 4, 7) других, в созидание всея Церкви?

О, несравненное счастье быть сосудом, жилищем, орудием Духа Божия! О, блаженство на земли небесное! О, таинство, в котором сокрывается все, чего ищет дух человеческий, и о чем вся тварь совокупно стенает и мучится (Рим. 8: 22)! Но, Господи! Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня? (Ис. 53: 1). Плоть и кровь не открывают (ср. Мф. 16: 17) сего таинства: мир думает, что и на Небесах дышат духом мира, и, столь многократно слыша глаголющих языком Духа Твоего, доселе, так же как прежде, ругается: они напились… вина (Деян. 2: 13).

Так. Есть и между христианами люди, которым дары Святого Духа кажутся столь странными, что если не смеют совсем отвергнуть их, по крайней мере относят к другим лицам и временам; а сами, не помышляя о возрождении, довольствуются или праздной надеждой на заслуги Ходатая, или даже собственной честностию.