Пятидесятилетняя женщина - [4]

In the evening there would be a dinner-party with more bridge perhaps and often dancing.	Вечером кто-нибудь устраивал ужин, который, случалось, завершался все тем же бриджем и нередко танцами.
One met the same people all the time, but the group was large enough, the people sufficiently various, to prevent it from being tedious.	Приходилось вращаться в одном и том же кругу, но круг был достаточно широк и люди в нем разные, поэтому скучно никогда не бывало.
Everyone was more or less interested in the arts, as was only right and proper in Florence, so that, idle as life seemed, it was not entirely frivolous.	Все более или менее интересовались искусством, что полностью отвечало духу Флоренции, а потому жизнь хотя и казалась праздной, однако была не совсем уж пустой.
Laura and her mother, Mrs Clayton, a widow, lived in one of the better boarding-houses.	Лаура и ее мать, вдова миссис Клейтон, остановились в хорошем пансионе.

They appeared to be comfortably off.	Судя по всему, они были неплохо обеспечены.
They had come to Florence with letters of introduction and soon made many friends.	Во Флоренцию они приехали с рекомендательными письмами и быстро обзавелись многочисленными знакомыми.
Laura's story appealed to their sympathies, and people were glad on that account to do what they could for the two women, but they were in themselves nice and quickly became liked for themselves.	История Лауры взывала к сочувствию, поэтому все как могли ублажали обеих женщин, но они и в самом деле были очень милые, за что их вскоре полюбили самих по себе.
They were hospitable and gave frequent lunches at one or other of the restaurants where one ate macaroni and the inevitable scaloppini, and drank Chianti.	Они отличались гостеприимством и часто приглашали знакомых на ленч в один из ресторанчиков, где подавали макароны, непременное острое блюдо из устриц и вино кьянти.
Mrs Glayton was perhaps a little lost in this cosmopolitan society, where matters that were strange to her were seriously or gaily talked about, but Laura took to it as though it were her native element.	Миссис Клейтон, возможно, немного терялась в пестрой многонациональной компании, где серьезно или, напротив, шутливо обсуждали незнакомые ей материи, но Лаура вошла в этот круг как в родную стихию.
She engaged an Italian woman to teach her the language and soon was reading the Inferno with her; she devoured books on the art of the Renaissance and on Florentine history, and I sometimes came across her, Baedeker in hand, at the Uffizzi or in some church studiously examining works of art.	Чтобы выучить язык, она наняла итальянку и вскоре уже читала с ее помощью Дантов "Ад". Книги по искусству Возрождения и истории Флоренции она глотала одну за другой, и я порой сталкивался с ней в галерее Уффици или в какой-нибудь церкви, где она с путеводителем Бедекера в руках прилежно изучала произведения искусства.
She was twenty-four or twenty-five then and I was well over forty, so that though we often met we became cordially acquainted rather than intimate.	Ей тогда было двадцать четыре или двадцать пять, мне же далеко за сорок, поэтому наши отношения, хотя мы часто встречались, не выходили за рамки доброго знакомства.
She was by no means beautiful, but she was comely in rather an unusual way; she had an oval face with bright blue eyes and very dark hair which she wore very simply, parted in the middle, drawn over her ears and tied in a chignon low on the nape of her neck.	Отнюдь не красавица, она была привлекательна на свой необычный лад. У нее было овальное лицо, ясные голубые глаза и очень темные волосы, которые она укладывала в незамысловатую прическу с прямым пробором -зачесывала за уши и закалывала в пучок низко на шее.
She had a good skin and naturally high colour; her features were good without being remarkable, and her teeth were even, small, and white; but her chief asset was her easy grace of movement, and I was not surprised when they told me that she danced 'divinely'.	Чистоту ее кожи оттенял яркий природный румянец, черты лица были правильные, правда, ничем особо не примечательные, зубы - мелкие, ровные, белые. Однако больше всего в ней пленяла врожденная грация, сквозившая в каждом движении. Когда мне сказали, что танцует она "божественно", я нисколько не удивился.
Her figure was very good, somewhat fuller than was the fashion of the moment; and I think what made her attractive was the odd mingling in her appearance of the Madonna in an altar-piece by one of the later Italian painters and a suggestion of sensuality.	Статная ее фигура была чуть полнее, чем требовала мода тех лет. Мне кажется, ее внешность притягивала странным сочетанием намека на скрытую чувственность и сходства с Мадонной на запрестольном образе кисти одного из поздних итальянских мастеров.

It certainly made her very alluring to the Italians who gathered at Doney's in the morning or were occasionally invited to lunch or dinner in the American or English villas.

Это, несомненно, делало ее весьма соблазнительной в глазах итальянцев, которые по утрам толклись в "Дониз" и которых иногда приглашали на ленч или ужин на виллу какого-нибудь англичанина или американца.