Пятеро на леднике - [58]

Витька и Сашка тоже разложили рукавицы на жести и сели. Какое блаженство было сидеть на этих ржавых обрезках! От схлынувшего напряжения руки мелко дрожали.

Лешка сдернул шляпу и хлестнул ею по колену. От его свалявшихся мочалистых волос шел пар. Не вытирая пота, Лешка метнул в рот папиросу, вытянул ногу в растоптанном башмаке, чтобы удобнее достать из кармана брюк спички, подмигнул товарищам:

— Ну как она, работенка?

Подошла женщина, певуче сказала:

— Ух и жара сегодня… Упаришься.

— И в баню ходить не надо, — подхватил Лешка. — Подай сюда веник и хлещись.

Витька отозвал Сашку в сторону, показал собранный цветной металл: алюминиевую коробку, свинец, проволоку.

— Во, насобирал. С килограмм уже, наверное. Чистые денежки. А вообще-то здесь дело дохлое. Надрывайся весь день. — Витька нахмурился, продолжая ворчливо: — Механизации нет ни черта. Здесь бы надо магнитом все это хозяйство подцеплять — и готово.

Сашка не слушал Помидорину. Он раздумывал о том, прибавилось или убавилось у него сейчас энергии. Руку даже поднять было трудно — энергия уходила. А Витька все свое — повел Сашку, показал колесо.

— Видишь, медная втулка. Давай выколачивать.

Витька взял ломик, наставил на втулку, приказал Сашке:

— Давай колоти кувалдой!

Сашка колотил, колотил, в глазах аж радуги заиграли, а втулка и не поддалась даже.

Витька взялся колотить сам, ударил несколько раз, плюнул:

— Ну ее к черту, молодой организм надрывать. Надо драпать отсюда.

Разозленные, усталые, уселись в холодок у стены навеса. За спиной лязгал станок-крокодил.

У Сашки перед глазами от усталости поплыли разноцветные круги. Вдруг жутко захотелось спать. Сашка лег головой на чугунное колесо, вытянул ноги… Глаза слипались, и клубы дыма струились, точно во сне… И вдруг в дыму возникло видение — девушка в светлом платье. Она плыла к Сашке через пелену дыма. Желтые волосы тяжело стекали на плечи. Сашка сел, потряс головой — что за чертовщина! Девушка не исчезла. Она была живая, Сашка узнал ее: утром, в конторе, она писала, наклонив голову. Здесь, среди громады ржавого железа, в грохоте и чаду, она казалась невесомой. Она остановилась посреди площадки. Сразу же к этому месту подъехали два самосвала. Урча, поднялся кузов, и с веселым лязгом, вздымая морковную пыль, посыпался металл к ее ногам. А она что-то отмечала в тетрадке и властно говорила что-то рабочим.

После перерыва Лешка Матушкин сказал:

— А ну, ребятки, покажем работу.

Странное дело, но к концу дня Сашка перестал чувствовать усталость. Тело, разгоряченное и гибкое, стало легким, послушным, и уже было самым естественным делом беспрерывно отрывать от земли горячий металл. А энергия все росла и росла, все прибывала. И поэтому Сашка удивился, когда Лешка Матушкин сказал им с Витькой:

— Топайте домой, труженики.

— Уже все? — спросил Сашка.

— Для вас все. Вам на два часа раньше положено идти домой.

Ребята уже пошли через пути к городу, когда девичий голос окликнул их:

— Подождите, товарищи!

Они оглянулись.

Та самая девушка в светлом платье, с тетрадкой, помахала им рукой.

— Идите сюда!

Они вернулись. Сашка, приближаясь к девушке, оробел и даже не мог смотреть на нее, но все-таки успел заметить, что лицо у нее щедро усыпано веснушками.

— Вот что, — сказала девушка, — я должна записать ваши фамилии.

— Орлов, — назвал себя Витька. — Орлов В. И.

Девушка старательно вывела фамилию ученическими буквами, подняла строгий синий взгляд на Сашку.

— Вы?

— Бутыркин.

— Так.

— Саша.

— Имя меня не интересует, только инициалы, — важно пояснила девушка. — Ну, с этим все. А теперь к вам просьба: останьтесь еще на десять минут помочь толкнуть вагон.

— Какой еще вагон? — недовольно спросил Витька.

— А вот, видите? Надо его отогнать в сторону. — Девушка указала рукой на вагон, вокруг него толпились рабочие. Матушкин помахал оттуда рукой и закричал:

— Эй, давай сюда, подмогните!

— Какой еще вагон? Работа кончилась, — повторил Витька.

— Пойдем поможем, — предложил Сашка. Ему очень хотелось пойти. Девушка повернулась и, прыгая с рельса на рельс, подбежала к вагону тоже.

— Пошли, — снова сказал Сашка.

— Больно нужно!

— А я пойду!

— Ну и дурак!

Витька ушел. Сашка вернулся к вагону. Рядом с Лешкой он налег грудью на буфер вагона. Рядом с ним и сбоку вагон обступили рабочие и кто плечом, кто грудью тоже налегли на вагон. Один рабочий подсунул лом между колесом и рельсом и крикнул:

— А ну, давай!

Все разом нажали. Вагон не шелохнулся.

— А ну, взяли!

Рабочий все бил и бил ломом между колесом и рельсом.

— А ну еще!

Вагон чуть дрогнул. Колесо качнулось.

— Пошел! — крикнул Лешка и уперся плечом, повернул к Сашке веселое мокрое лицо. — Давай, давай, Саша, без тебя не столкнем! — заорал он ликующе. — Жми, дави!

— А ну еще! — выдыхая, ударяя ломом под колесо, звонко крикнул рабочий. — А ну, давай, давай!

Саша напряг все мышцы. Он показался себе вдруг таким сильным, что один может сдвинуть вагон. Но и все остальные люди чувствовали то же самое, потому что они были вместе! И нагруженный через край стотонный вагон вдруг тронулся и тихо покатил по рельсам. Сразу стало легче. Вагон ходко катил, сам по рельсам, тяжело постукивая на стыках, и все уже просто шли рядом, держась за него руками. Матушкин шагал около Сашки, сдвинув переломанную шляпу на затылок, и подмигивал Сашке. Рабочий, который бил ломом, крикнул: