Пять фараонов двадцатого века - [64]

В открытке, датированной 18 февраля 1908 года, молодой человек пишет:

«Дорогой друг, с нетерпением жду вестей о твоём приезде. Сразу напиши, чтобы я мог приготовить тебе праздничную встречу. Вся Вена ждёт тебя!.. Умоляю, приезжай скорей!».[366]

Друг приезжает, поселяется в одной комнате с молодым человеком. У них почти нет общения с другими людьми, им никто не нужен. Они проводят время, посещая музеи, соборы, оперы (преимущественно Вагнера или других немецких композиторов). Друг поступил в консерваторию, подрабатывает уроками музыки и однажды приводит в их общую комнату, где стоял большой рояль, ученицу для занятий. Возмущению молодого человека не было границ. Он разразился длинным монологом о бессмысленности образования для женщин, об их закрытости для высоких идеалов, о том, что мужчина должен — и может! — сохранять целомудрие по крайней мере до 25 лет, как это было принято у древних германских племён.

Молодого человека звали Адольф Гитлер, и до тридцатилетнего возраста у него не было сколько-нибудь прочных отношений ни с одной женщиной. Молодого друга звали Август Кубицек (упомянут выше в Главе 2), он впоследствии написал воспоминания о своей юношеской дружбе с будущим фюрером. Писались они в те годы, когда преследование гомосексуалистов в Третьем Рейхе только ужесточалось. Знаменитый биограф Гитлера, Ян Кершоу, активно использовал эти мемуары, но версию гомосексуального романа между двумя друзьями даже не рассматривает. Наоборот, ссылается на этот источник как на доказательство отвращения Гитлера к гомосексуальным отношениям.[367]

Зато другой исследователь, Лотар Махтан, пишет о гомосексализме Гитлере как о доказанном факте. В его 400-страничной книге «Скрытый Гитлер» почти сто страниц отведены ссылкам на источники и библиографию. Понятно, что никто из партнёров Гитлера не мог объявить об их отношениях открыто, потому что это грозило бы судебным преследованием обоим. Но Махтан приводит убедительные истории шантажа, которому Гитлер поддавался и шёл навстречу требованиям шантажистов.

Наиболее заметными близкими друзьями Гитлера в 1920-е годы сделались двое: Эрнст Ханфстенгел и Курт Людеке. Оба они занимались торговлей произведениями искусства, оба были зачарованы ораторским мастерством Гитлера, оба вступили в нацистскую партию, оба впоследствии опубликовали мемуары.[368]Оба к моменту написания находились уже не под властью Гестапо. Эти тексты, плюс огромный объём немецких архивных документов послужили источником для исследования Махтана.

Гитлер предпринимал немалые усилия для сокрытия своих гомосексуальных тенденций, был очень недоволен публикацией книги Людеке, удравшего в США. Не забывал он и об опасности, которую представлял собой друг его юности. Как только немецкие войска вошли в Австрию, в дверь Кубицека постучались офицеры СС и вежливо попросили выдать им все документы и материалы, касающиеся его дружбы с молодым фюрером («ведь теперь они представляют ценность для истории Германии!»).[369] Испуганный Кубицек подчинился, отдал то, что у него сохранилось, и вскоре по заказу ведомства нацистской пропаганды написал мемуары, в которых представил себя и своего друга молодыми поклонниками всего прекрасного, интересующимися только искусством, и настолько целомудренными, что эротические порывы были им просто неизвестны. Он так же раздул историю про платоническую влюблённость Гитлера в девушку Стефани, которую тот якобы обожал издали, когда она гуляла по улицам Линца, которой он, якобы, написал письмо без подписи и которая так и не узнала о горячих чувствах своего поклонника.[370]

Можно задаться вопросом: почему такой крупный исследователь биографии Гитлера, как Ян Кершоу, отказался использовать книгу Махтана, даже не включил её в библиографию своего тысячестраничного труда «Гитлер»? Одно из возможных объяснений: посреди победного движения борцов за права сексуальных меньшинств было бы политически некорректно признать, что нацистская партия в Германии была создана и приведена к победе двумя гомосексуалистами: Адольфом Гитлером и Эрнстом Рёмом.

Люди, близко знавшие фюрера в 1920-е годы, отмечали его особый талант прятать своё прошлое, обстоятельства жизни, переезды с места на место. Даже его телохранители жаловались на то, что он мог внезапно сорваться с места, исчезнуть, не сообщая им, куда и с какой целью он направляется. До Первой мировой войны он не принимал участия в политической деятельности или революционной борьбе. Тем не менее его стиль жизни демонстрирует все типичные черты поведения профессионального подпольщика: минимум контактов с другими людьми, минимум письменных документов, смена адресов без указания нового места пребывания. В значительной степени его подполье было вынужденным. Как иначе может вести себя человек, обнаруживший, что доступный ему вид любовных отношений объявлен уголовным преступлением, карается арестом, судом, тюрьмой, позором?

Имеем ли мы право связать ментальность «подпольного человека» с разрастанием дикого иррационального антисемитизма в душе Адольфа Гитлера? Ведь он должен был мучительно искать виновника своего горестного положения. И в этих поисках ему помогали не только потоки антисемитской брани в газетах и памфлетах. Его кумир Рихард Вагнер гневно обличал злокозненность всей еврейской расы. Лидер американской индустрии Генри Форд в 1920 году выпустил четырёхтомный труд под названием: «Международный еврей: самая серьёзная проблема мира».