Пять дней - [55]

— Потому что…

О боже, мне хочется это сказать, и в то же время я не хочу это говорить…

— Потому что великое счастье, если рядом с тобой есть человек, с которым ты можешь пережить все то плохое, что неминуемо побрасывает тебе судьба. Но это, пожалуй, самая фантастическая из всех невообразимых сказок. Сама идея…

Принесли чек, что позволило мне прервать свою речь, и это явилось для меня огромным облегчением. Я предложила разделить расходы.

— Исключено! — воскликнул Ричард.

— Спасибо за столь превосходный обед.

— Вам спасибо за то, что согласились пообедать со мной. Это было… на ум приходит слово «дивно».

— Какие у вас теперь планы?

— На завтра, на послезавтра, на следующую неделю, на следующий месяц?..

— Очень смешно.

— На сегодня у меня нет дальнейших планов.

— У меня тоже.

— Может, придумаем что-нибудь вместе?

— Не возражаю.

Ричард улыбнулся, произнес:

— Итак… хотите, покажу, где я намерен жить?

— Вы переезжаете в Бостон?

— Да, буду жить здесь неподалеку, на углу Бикон-стрит и парка Бостон-коммон.

— И когда же, если не секрет?

— В другой жизни, — ответил он, глядя мне прямо в глаза.

Глава 4

Пусть я мало знаю мир за пределами восточного коридора США, но мне трудно представить, чтобы где-нибудь я встретила нечто более совершенное, чем идеальный осенний день в Новой Англии. Особенно такой, как сегодня, в эти предвечерние часы. Солнце еще сияет, и парк в его предзакатных лучах пылает всеми оттенками меди. Небо чистое, беспримесной голубизны. Легкий ветерок, предвестник уходящего лета и надвигающихся холодов мрачной зимы. Украшающая парк листва — взрыв дивных осенних красок. Дубы, убранные в багрянец и золото, искрящиеся вязы.

— Листва расцвечивает парк, не так ли? — спросила я Ричарда, когда мы пересекли Бикон-стрит и вошли в Бостон-коммон.

Задай я этот вопрос Дэну, он закатил бы глаза и обвинил меня в умении ставить собеседника в невыгодное положение, щеголяя «умными словечками». Ричард же просто улыбнулся и сказал:

— «Расцвечивает» — хорошее слово. Более поэтичное, чем «украшает», «наряжает» или «декорирует».

— «Декорирует» я бы уж точно никогда не употребила.

— Смотря в каком смысле его употреблять. Например: «В далекие времена парк Бостон-коммон декорировали трупами казненных, свисавшими с деревьев».

— Господи помилуй, где это вы вычитали?

— Давным-давно, на заре истории нашей страны, Бостон-коммон — наш первый общественный парк в эпоху колонистов — также являлся местом проведения публичных казней через повешение. Пуритане, отличавшиеся крайней строгостью нравов, считали, что публичная казнь — отличный пример наказания преступника в назидание другим членам общины.

— И вам известно точное место казней? — спросила я. — В парке есть где-нибудь старое трехсотвосьмидесятилетнее дерево с табличкой, информирующей посетителей, что это святилище смертной казни в Америке?

— Я склонен сомневаться в том, что бостонское ведомство по туризму готово продвигать эту идею.

— А в Салеме можно увидеть то место, где ведьм истязали и конечно же сжигали.

— Здесь, в этом парке, тоже повесили одну ведьму, Энн Хиббенс, в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году.

— Откуда вы знаете?

— История — мое хобби. Особенно американская история эпохи колонистов. А жители Салема раскручивают историю про охоту на ведьм по одной простой причине: они понимают, что, популяризируя данный аспект американской готики, который всем нам так импонирует, они могут заработать на туристах кое-какие денежки. В каждом из нас живет Эдгар Аллан По. Любовь к театру ужасов, к причудливому и пугающему. Мы верим — и это конек всех евангельских христиан, — что грядет Апокалипсис, что наши «дни сочтены», что не сегодня-завтра — это лишь вопрос времени — Четыре всадника Апокалипсиса появятся и возвестят о возвращении Иисуса Христа и восстановлении Его царства на земле и что все утвердившиеся в вере вознесутся на небеса, а мы, все остальные, безбожники, будем доживать свои дни в вечных муках.

— Однако еще вчера вы отстаивали семейные ценности, о которых без умолку твердят евангелисты, причем вещали как истинный республиканец.

— Почему вы решили, что я республиканец?

— Вы это отрицаете?

— Несколько раз я голосовал как независимый избиратель.

— Но за демократов никогда?

— Раз или два. Хотя мне их программа не близка. Впрочем, как и программа новой Республиканской партии, которая мне кажется радикальной и бесчестной.

— Так вы, получается, кто у нас по своим политическим убеждениям?

— Трудно сказать. Запутался. Теперь уже и не соображу, к кому я отношусь.

— Знакомое чувство.

— Вы говорите о политике?

— Вообще обо всем.

— «Нет дороги домой».[38]

— Точно. Как у Дилана, да?

— Абсолютно.

— Вам нравится Дилан?

— Конечно. И вас это удивляет, да?

— Вы услышали в моем голосе удивление?

— Да.

— Я приятно удивлена.

— Потому что я седой, стареющий мужик, который одевается как гольфист-любитель…

— Если вам не нравится ваш стиль…

— Знаю. Нужно его изменить. — Потом, глядя вдаль, он добавил: — Прекрасный денек. Просто идеальный.

— Я тоже подумала об этом минуту назад.

— Интересно, британцы были столь же очарованы здешней осенью, когда стояли лагерем в этом парке в период Войны за независимость?