Пьяное счастье - [7]

казалось, вид, он поднимался из-за стола, подходил к книжному шкафу и

осторожно, благоговейно открывал дребезжащую слабо закрепленным

стеклом дверцу, вынимал первую попавшуюся книгу, проводил пальцем по

языку и начинал листать страницы и зачитывать матери самые

«вдохновенные», как он выражался, эпизоды. Особенно любил и знал едва ли

не наизусть сцену гибели Аксиньи из «Тихого Дона». Перед чтением не

забывал напомнить, что это «великая книга». По мере чтения голос его

срывался с патетических высот, становился сдавленным, приглушенным, и

через минуту отец уже не читал, а рыдал над раскрытой страницей. Сыну в те

годы казалось, что, открой он книгу на этом эпизоде, наверняка увидит

изъеденные слезами буквы и размытые, пожелтевшие страницы великой

19

книги. Мать слушала некоторое время, потом слабо отмахивалась и,

проронив: «Не ты это плачешь, Павел, алкоголь в тебе плачет», медленно

уходила на кухню. Дела там не переводились никогда. А отец, прижав сына к

себе и гладя его по голове, тряс перед ним раскрытой книгой и всхлипывал:

- Но ты, хоть ты-то понимаешь?

Добряков-младший согласно кивал головой и, подождав, пока отец

успокоится, осторожно высвобождался из его объятий и спешил к матери на

кухню. А отец долго еще возился у книжного шкафа, в который раз том за

томом пролистывая всю эпопею кучерявого донского классика.

Вообще надо сказать, что этот книжный шкаф был гордостью отца: на его

покупку не было потрачено ни копейки из зарплаты. Перебирая однажды

кладовку, отец заметил, что в ней скопилось столько старых газет, что можно

использовать их с определенной выгодой. Они с сыном выволокли из чулана

большие старые сани, представлявшие собой огромное старое корыто,

закрепленное на широких охотничьих лыжах, загрузили их с верхом,

перевязали шпагатом и направились к пункту приема вторсырья. Получив за

первую партию приличные деньги, отец приободрился: дома оставались еще

полтора десятка таких кип. И два дня с утра до вечера Добряков-младший

волочил тяжеленную для десятилетнего ребенка поклажу по проложенному

маршруту. Проваливаясь в подтаявший снег, мальчик упорно тянул сани,

терпеливо дожидаясь, когда отец отблагодарит его за недетские муки. И

впрямь удостоился за свое усердие двадцати копеек на шоколадку «Аленка».

Вскоре после этого отец взял на работе отгул, завел колхозный грузовик и

уехал в райцентр, сказав матери, что вернется не поздно: до города было

всего пятнадцать километров. На все вопросы жены только отмахивался с

хитрой улыбочкой.

- Увидишь, - бросил он. – Это будет сюрприз.

20

Сюрприз так сюрприз, и мать, проводив сына в школу, ушла на ферму. Взять, как муж, отгул, чтобы прокатиться в город, она не могла: от величины надоев

зависела ее квартальная премия.

Вернулся отец и впрямь на удивление быстро. Мальчик, отсидев три урока, едва вошел в дом, как за окном просигналил остановившийся у двора

грузовик. Сын припал к стеклу – так и есть, отец. Мальчик накинул на плечи

старое пальтецо и выбежал навстречу родителю. Улыбаясь во весь рот, тот

размашисто шагал в дом. Скинув телогрейку, он позвонил в гараж и вызвал

двух шоферов. Те быстро явились и за несколько минут перенесли из

машины в большую комнату огромный трехстворчатый книжный шкаф и

установили его в красном углу, чтобы, как пояснил отец, еще с порога были

видны эти «врата учености».

Потом он переоделся, наскоро перекусил и попросил сына помогать ему.

- Теперь мама вздохнет с облегчением, - улыбнулся отец, и работа закипела.

Дело в том, что с недавних пор кипы книг, копившихся под кроватью в

спальне, на шифоньере в прихожей, на подоконниках во всех комнатах, стали

причинять матери нешуточную головную боль. Куда бы она ни ткнулась по

хозяйственным нуждам, всюду ее подстерегали книги. Захочет окно помыть –

тут тебе многотомный Ленин. Ну как над вождем тряпкой трясти? Задумает

пол протереть под кроватью – натыкается шваброй на Большую

медицинскую энциклопедию. Однако открыто не возмущалась, а

осторожненько так, издалека наезжала:

- Паша, а зачем нам эта медицинская энциклопедия? Ты что, врач?

- Я не врач, конечно, - стойко парировал отец. – А вот он (кивок в сторону

сына), возможно, будет врачом. Будешь ведь? – обращался он к мальчику,

словно искал у него поддержки.

21

Добряков-младший, второпях разделываясь с котлетой, меньше всего думал о

своем будущем, но чтобы помочь отцу достойно выйти из спора, громогласно

соглашался. По правде говоря, сын еще не задумывался над тем, кем станет.

Ведь на улице пригревало мартовское солнце, и на стадионе его наверняка

ждали одноклассники.

Но расставить тогда книги в купленном шкафу он все-таки помог.

Сосредоточенно выволакивая толстенные тома из-под кровати, смахивая с

них пыль, мальчик непритворно хотел сделать матери приятное. Он

представлял, как она вернется с работы, замученная, уставшая, и вдруг

увидит, что в доме чисто, уютно и красиво. Он очень любил мать и старался

на совесть. Подносил тяжелые стопки отцу, а тот расставлял их на полках в

соответствии с востребованностью. Серьезную литературу, как он называл

энциклопедии и справочники, ставил повыше, понимая, что сыну еще далеко

до научной премудрости, а советскую классику – пониже, в ближние к