Пути Господни - [29]

…Далее из всех моих впечатлений мне хочется выделить «две семейные колонии» — мужскую и женскую. Они находятся в департаменте Сены. Центр этого учреждения по составу больных не велик — это больница человек на пятьдесят, где есть зал для собраний, кинематографический зал, душ, парикмахерская, помещение для персонала и административное бюро. Принцип этой больницы — приюта, что больные распределены по квартирам у местных жителей. Правительство платит местным жителям, которые берут к себе домой больного, около 300 фр. в месяц. А лучший из хозяев на ежегодном конкурсе получает награду.

Для местных жителей это своеобразное подсобное ремесло, а для больных — это возможность жить не в больничных стенах (эта больница может располагать только 50 койками, но располагает врачами и фельдшерами, которые еженедельно навещают больных). Мужчин числящихся за этой больницей — 800, а женщин — 500. Интересно заметить, что за 30 лет подобной практики существования колонии, почти не было несчастных случаев, т. е., когда фельдшер замечает, что состояние больного ухудшается, он незамедлительно забирает его в больницу. Должна сказать, что система этих двух колоний произвела на меня самое отрадное впечатление.

Теперь хочу перейти к вопросу о «русских» больных. Это понятие» русский» для меня и нашего «Православного дела» гораздо шире. А здесь я хочу перейти к конкретным примерам и тому что мы ДОЛЖНЫ делать для них.

Понятие «русский», тут надо понимать более чем растяжимо. Мне часто приходиться иметь дело с больными вообще любой славянской народности. Они были рады объясниться со мной хоть на каком‑то славянском языке и рассказать о своих нуждах. Ведь они даже французского не знают и объясниться с персоналом не могут!

Нашему Комитету придётся в связи с помощью для таких людей вступить в переговоры с различными консульствами, рекомендуя обратить их внимание на собственных граждан, находящихся в чрезвычайно трагической ситуации. Я сама видела совершенно ужасающий случай (и, видимо, он не единственный) как один молодой поляк, только что приехавший во Францию и не знающий ни слова по–французски, заболел, но попал на излечение не в обыкновенную больницу а в сумасшедший дом. Там то я его и обнаружила. И сколько таких случаев ещё! Многие из таких больных умоляют помочь им выйти отсюда. Не будем забывать, что больных среди них большинство, и что выход для них не возможен. Но необходимо посещать больных, как в нормальных стационарах, так и душевнобольных. Надо отвечать на их письма, посылать им газеты, книги, табак…

Но есть категория людей, которым нужна не только такая «косметическая», но кропотливая и постоянная помощь. Это те люди кто поправился совершенно и мог бы быть выпущен на свободу. Относиться это к разным больным, и к категории поправившихся душевнобольных и туберкулёзных, и прочих.

Необходимо, чтобы кто‑нибудь взял на себя заботу о их устройстве на работу или нахождению им посильному труду, вне стен больницы. К этой категории относятся: бывшие пьяницы, сидящие иногда по пять лет и получившие дезонтоксикацию, потом жертвы всяческих несчастных случаев, падений, переломов, сотрясений мозга, плохо видящие и глухие.

Посещая больницы, по составу людей из «русско–славянских» народов я видела за последнее время: несколько инженеров, художников, много офицеров, таксистов, простых казаков, одного банкира, солдата экспедиционного корпуса, одного калмыка. (Женщин гораздо меньше, чем мужчин) Среди больных попадаются и очень молодые. Я видела трёх слепцов и одному из них, по словам врача, операция помогла. Все эти люди нуждаются в общении на родном языке, участливости и внимания, так как все они одиноки.

Чтобы этот рассказ не производил впечатления полной безнадёжности для наших сил и не пугал трудностями поставленной задачи, я считаю своим долгом добавить, что нам удалось уже помочь шестерым из нуждающихся. Они совершенно вошли в жизнь, но психологически находятся в некотором промежуточном периоде. Нам необходимо обследовать и далее, все больницы и психиатрические лечебницы, в них мы можем помогать выявлять здоровых и нуждающихся в поддержке людей».

* * *

Чем больше разворачивалась деятельность матери Марии, тем острее вставал вопрос о аренде нового дома в Париже и за городом. В помещении на ул. Вилла де Сакс, велась активная работа. Так в январе 1933 года здесь прошёл съезд Лиги Православной культуры. С докладом выступил К. Мочульский и присутствовал митр. Евлогий, в ноябре состоялось открытие Богословских(миссионерских) курсов, с числом слушателей в 56 человек. Вступительная лекция была прочитана о. Сергием Булгаковым, задача была поставлена большая: лекции по изучению Священного писания, истории Церкви, литургии, апологетики, догматического богословия.

И вот летом 1934 года мать Мария снимает новый дом на ул. Лурмель № 77. Дом был расположен в 15 округе Парижа, в самом центре «русского района». Плата за наём была 25 тыс. фр. в год, по тем временам огромная. Мо–чульский писал: «Денег никаких, риск огромный, но она не боится», а сама м. Мария говорит: «Вы думаете, что я бесстрашная. Нет, я просто знаю, что это нужно и что это будет. На Сакс я не могла развернуться. Я кормлю теперь двадцать пять голодающих, а там я буду кормить сто. Я просто чувствую по временам, что Господь берёт меня за шиворот и заставляет делать, что ОН хочет. Так и теперь с этим домом. С трезвой точки зрения это- безумие, но я знаю, то это будет. Будет и церковь, и столовая, и большое общежитие, и зал для лекций, и журнал. Со стороны я могу показаться авантюристкой. Пусть! Я не рассуждаю, а повинуюсь…» И у неё всё получалось! Дом был настолько не жилым, что пришлось буквально заниматься строительством. Для церкви, она придумала переустроить гараж, во дворе дома. Попросила кого можно собрать церковную утварь, многое перенеслось их Сакса, сестра Иоанна (Рейтлингер) написала большую икону Покрова Пресвятой Богородицы, постепенно, за многие годы в этой церкви появились вышивки и иконы написанные самой матерью Марией. На фотографиях которые дошли до нас можно увидеть в каком виде было здание вначале и как оно преобразилось. Даже облачения священнику она вышивала собственными руками. Несмотря на годы, войну и большое разорение(дом и часть улицы снесены в середине в 70- х годов) сохранились иконы, вышивки и облачения созданные руками этой замечательной женщины.