Пути-дороги - [97]

— А вон и Ковач появился! — воскликнул вдруг Петр.

Все оглянулись. За нами действительно шел Пишта, таща чугунок, из которого валил аппетитный пар. Ребята сразу же остановились, поджидая Пишту, который с довольным видом поставил чугунок на дорогу. Мы окружили чугунок, а Ковач по-дружески хлопал каждого по плечу:

— Берите и ешьте…

Хорошо сказать ешьте, но как? Суп, подернутый золотистой пленкой жира, был очень горячим. Тем не менее партизаны достали ложки и начали есть. Казалось, лучшего лакомства никто никогда не ел! И только взводный не прикоснулся к еде. Он стоял на дороге и грозно смотрел на партизан.

Правда, мясо и сейчас еще не было достаточно мягким, но ребята быстро уничтожили его, тем более что Бегом уже потерял терпение и начал торопить нас. Пустой чугунок мы так и оставили на дороге.

Выйдя из леса, мы сразу же заметили большую доску, на которой громадными буквами было написано: «Берлин № 2».

Мы остановились перед доской и, переглянувшись, засмеялись:

— Видите? Вот мы и дошли до Берлина!

— А что вы скажете, если и Гитлер здесь? Вот тогда капут ему.

Гитлеровцам, видимо, тоже понравилось, что здесь, на Украине, они нашли село с названием Берлин, поэтому они не поленились достать почти двухметровую доску и масляной краской вывести на ней надпись.

Таким образом, тридцать советских партизан вышли к Берлину и готовились взять его.

Взводный быстро выработал военный план — охватить село полукругом и с ходу взять его.

— Бегом, ребята, быстро! — отдал он приказ. — Ура-а!

Мы побежали. Солнце стояло почти в зените, пот заливал наши лица, а мы бежали и во всю силу легких кричали «ура!». Село было несколько великоватым для того, чтобы атаковать его столь немногочисленной группой. Для большего эффекта мы выпустили в воздух несколько автоматных очередей.

Из домов выскакивали солдаты в серой форме и сломя голову бросались к центру села. Где-то заработал пулемет, а мы все бежали и бежали. Вскоре началась настоящая стрельба, мы тоже открыли огонь по серым фигурам.

И вдруг над нами появился самолет.

— Воздух! — крикнул кто-то.

Партизаны попадали на землю. Самолет снизился и прошел низко над селом. Это был одномоторный разведчик.

— Свой! — громко крикнул наш взводный и, вскочив на ноги, забегал и затанцевал, как заправский шаман. Мы тоже вскочили и, задрав головы, смотрели вслед самолету. Разглядев на фюзеляже красные звезды, мы запрыгали, бросая в воздух шапки. С самолета нас, видимо, заметили. Он вернулся и сделал два круга, почти касаясь шасси крыши домов.

О гитлеровцах в тот момент мы совсем забыли. Первым вспомнил о них наш взводный, который бегом повел нас за собой. Однако никакого сопротивления со стороны гитлеровцев мы не встретили. Их оказалось тоже не больше взвода, и они постыдно бежали от нас, в чем, видимо, далеко не последнюю роль сыграл краснозвездный самолет.

Легко одержанная победа подняла наше настроение. Мы с Ковачем перебрасывались шутками.

— Больше мы никогда не станем занимать таких длинных сел, пусть их кто-нибудь другой занимает, — засмеялся Ковач, вытирая пот со лба.

В конце села речка разделялась на два рукава. Мост через реку был деревянным, почти таким же, как в Станиславчике. Мы немедленно выставили охрану у моста. Ковач и я вошли в крайний дом, чтобы посмотреть, не скрываются ли в нем гитлеровцы. В доме не было ни души, хозяева на время стрельбы куда-то попрятались. В доме аппетитно пахло свежими булочками с творогом.

Вскоре появились и хозяева. Они пригласили нас в комнату и радушно угостили. Подкрепившись, мы отправились осматривать село, в котором нашли гитлеровский склад, где кроме продуктов оказалось много гражданской одежды и других товаров, отнятых оккупантами у местного населения. Чего там только не было: и французские духи, и маникюрные несессеры, и различная женская одежда. Наш взводный повар пополнил свои запасы яйцами, сахаром, сухарями и сыром. Мне на глаза попался кусок копченого окорока. Я решил взять его для Евы, не забыв подобрать для нее и шерстяную юбку.

Набрав продуктов, мы вернулись в дом, хозяева которого нас до этого угощали, и попросили их приготовить ужин на весь взвод. Петр разделил сахар, не забыв угостить им и хозяев. Он выдал мне порцию, а потом дал еще одну, сказав:

— А это отнеси своей жене.

Я с удивлением посмотрел на него, но ничего не сказал. Позже я не раз вспоминал эту сцену. До тех пор я как-то не задумывался о такой возможности…

С частями Советской Армии мы встретились не в Берлине номер два, не в Станиславчике, а только под Бродами, важным узлом железных и шоссейных дорог, к которому с противоположного направления двигались регулярные советские войска.

Села, расположенные поблизости от Бродов, были буквально забиты беженцами, в основном женщинами и детьми. В доме, где мы остановились на постой, тоже жила семья беженцев, в которой были две красивые девушки лет по восемнадцати, по виду городские. Они спросили нас, когда же мы наконец выгоним гитлеровцев из Бродов, потому что им не терпится поскорее вернуться домой.

Мы великодушно обещали девушкам, что если не сегодня, то уж завтра они обязательно будут у себя дома. В знак благодарности девушки подарили нам несколько кусочков сахару.