Пути-дороги - [99]

Когда самолеты скрылись из виду, Ева хотела позвать Йошку, но его нигде не было видно. Она решила, что при приближении самолетов он, видимо, спрятался в лесу. Искать его она не пошла, решив, что он и сам их догонит. А колонна тем временем начала двигаться быстрее. В селе, в которое вошли партизаны, не было ни советских, ни венгерских войск: фронт за ночь без боя перекатился через эту деревушку. В этом селе мы не остановились и через полчаса уже подъезжали к новой деревеньке. Еще издали можно было увидеть, что вся она заполнена людьми и повозками. На улице и во дворах повсюду стояли повозки. На завалинках домов и на обочинах дороги сидели отдыхавшие партизаны.

Повозка, на которой ехала Ева, остановилась у одного из домов. Ева слезла с нее и, усевшись на завалинке, начала разглядывать окружавших ее партизан. Среди них было много и знакомых, но ни одного венгра здесь не оказалось. Еву охватило беспокойство. За три месяца численность нашего взвода сократилась наполовину. Из нашего отделения, в котором еще недавно насчитывалось четырнадцать человек, боеспособных партизан осталось только четверо, из них два венгра.

Крайние дома на околице заняла советская рота, выставив в охранение несколько «максимов» и даже одну зенитную пушку. Уже одно это говорило о том, что мы находимся во фронтовой полосе.

Пригревшись на солнышке, Ева задремала. Проснулась она, услышав сквозь сон венгерскую речь. Это приехали мы, шумные и веселые. Не веселился только наш взводный командир, раненный в ногу.

Это была великолепная встреча. Как только мы въехали в село, все советские солдаты выскочили на улицу. Мы обнимались с ними, целовались, подолгу трясли друг другу руки, радостно смеялись. Солдаты вынимали из карманов русские папиросы, венгерские, немецкие или румынские сигареты и угощали нас. Мы закуривали, пуская к небу клубы табачного дыма. Неизвестно откуда появилось несколько бутылок водки, которую солдаты тут же и распили вместе с партизанами.

Снова на Большой земле

На короткий отдых мы расположились в нескольких километрах от линии фронта, в небольшом селе неподалеку от Дубно. В самом центре села находились дома богатых чехов, в каждом из которых было по две-три комнаты. Деревня нам понравилась, и нам хотелось в ней как следует отдохнуть после нескольких месяцев беспокойной партизанской жизни.

Легкораненых разместили в домах, тяжелораненых — в здании школы. Надежда Ивановна, главный врач нашего отряда, за полдня оборудовала школу под временный госпиталь. Санитарки стирали и дезинфицировали собранные у жителей простыни и белье, резали на бинты марлю.

Венгерская группа расположилась на окраине села, в здании мельницы. Каждый из нас получил койку с чистым постельным бельем. Хозяйки пекли, жарили и варили обед для партизан.

Хотя фронт потихоньку удалялся от нас, мы, верные партизанским обычаям, сначала даже спали полураздетыми, держа оружие всегда под рукой.

Радистки Таня и Маруся пригласили меня вместе с ними посещать занятия по радиоделу. Я охотно согласилась: рация очень интересовала меня. Старший радиогруппы составил для нас расписание занятий. Учеба давалась мне с трудом, и я сердилась на себя. Тогда я еще не знала, что это тиф так сильно повлиял на мою память.

Девочки подшучивали надо мной, но я чувствовала, что дальше так продолжаться не может, и перестала ходить на занятия.

У меня начали опухать и сильно болеть ноги. Ходила я по комнате, только опираясь на мебель или хватаясь за стены. В конце концов решила обратиться к врачу. Он осмотрел меня и сказал, что это последствия обморожения. Мне прописали усиленное питание, витамины и отдых.

Венгры навещали меня чуть ли не каждый день. Пиште не нравилось, что я живу вместе с радистками, а не с нашей группой. После врачебного осмотра ребята забрали меня к себе. Жили они на мельнице, которая размещалась в двухэтажном здании. Второй этаж занимали мельник с семьей и мы. На второй этаж вела узкая деревянная лестница, и на нее я смотрела с ужасом, точно зная, что без посторонней помощи туда не поднимусь.

Много забот нам доставляли вши, избавиться от которых оказалось трудно, хотя мы постоянно стирали свое белье и гладили его раскаленным утюгом. Просыпаясь утром, находили на простыне этих мерзких насекомых.

— Лишь бы только хозяева не заметили! — с опаской говорили мы.

Дни проходили весело и шумно, нас навещало много людей. Мы все чаще и чаще заговаривали о том, что нас ждет впереди.

Однажды Йошку Фазекаша вызвали в штаб отряда. Йошка еще был болен: ноги его никак не заживали. Оказалось, что в штаб собрали командиров всех подразделений, чтобы заслушать доклад генерала Наумова о результатах только что закончившегося рейда отряда, третьего по счету и самого тяжелого.

В ходе рейда отряд прошел 2241 километр через несколько областей, 35 районов, 503 населенных пункта. Партизанам пришлось пересечь 14 железнодорожных линий и 34 шоссейные дороги, в том числе дважды железную и шоссейную дорогу Львов — Варшава. Отряды нашего партизанского соединения приняли за это время участие в 72 боевых операциях, в ходе которых было уничтожено более 5000 гитлеровских солдат и офицеров, 16 танков, пущено под откос 16 железнодорожных составов противника, сожжено 120 автомашин, сбито 2 самолета, уничтожено 24 паровоза, 242 вагона, подорвано 38 мостов.