Путеводитель колеблющихся по книге «Запад и Россия. Феноменология и смысл вражды» - [13]
Понятно, что последние заявления делают недалекие, но заметные фигуры на новом европейском фронте, и шум и громкость от их голосов все усиливается. И не принимать во внимание этого никак нельзя.
Соответственно, в России уже привычным делом стало обвинять Запад в целом в попытке, если не стереть Россию с лица земли, то изменить ее по своим лекалам и образцам. Еще раз повторим, что мы не намерены приводить конкретные примеры из текущей действительности, так как их количество просто-напросто избыточно, и каждый читатель (исследователь) легко может с ними ознакомиться в интернете и других источниках информации.
Нас волнует отсутствие взаимодействия между Западом и Россией; не просто нарушенная «комплиментарность» (термин Л. Гумилева) между ними, какая должна как бы существовать на новом уровне развития современной общечеловеческой цивилизации, но переход неприятия, непонимания, недружественности – вражды в нашем определении – в более опасную стадию, какая грозит самоуничтожением мировой цивилизации в целом. Несмотря на притворившуюся глобальностью технологическую однородность современного мира, мы видим, что недоверие, фундаментальная непонимаемость исходных причин, целей и идеалов разных стран пришли к какой-то своей высшей стадии антагонистического состояния. И разделение идет именно по этой линии – Запад и остальной мир (сейчас в большей степени репрезентирующим субъектом этого остального мира выступает не Россия, но Китай).
Западная цивилизация продолжает упорствовать в том, что либеральная экономическая модель развития, которая, как ему кажется, лежит в основе всех успехов западной цивилизации последних двух столетий, по-прежнему безгрешна и нуждается всего лишь в частичной корректировке. Запад не видит, что сам современный мир и современная экономика, благодаря именно что достижениям западной цивилизации, превратились в виртуальную реальность, какая в определенной момент не может не разрушиться и перейти в состояние всеобщего и неостанавливаемого хаоса, так как уже практически не сохранилось мало-мальских объективных оснований для регулирования всей громадной сложности торговых, финансовых, конфессиональных, миграционных процессов.
Запад к тому же, по сути, закрыл глаза на сущностные вопросы развития современного мира – на экологию, на гибель целого континента – Африки, на увеличивающуюся пропасть между богатыми и бедными, между Севером и Югом, на нехватку пресной воды, угрозу пандемии неизвестных видов вирусов, так как человечество, скорее всего, уже перешагнуло свой лимит громадной биосистемы (человек является, прежде всего, представителем биологической популяции) и сейчас начинают срабатывать неизвестные нам законы саморегуляции живой природы, какая будет безжалостно избавляться от избыточного давления на себя людей и всего, что человечество производит, – от мусора от новейших технологий, порождающих электромагнитные и радио-поля, которые пронизывают окружающее человека пространство гораздо интенсивнее, чем солнечный свет.
Мир переполнен не только людьми, но продуктами жизнедеятельности человека, что приводит к таянию ледников, загрязнению почвы, увеличению площади пустынь, уничтожению лесов, уменьшению озонового слоя Земли. И вот на этом фоне критических событий для существования всего человечества продолжается конфронтация между разными культурами, цивилизациями, народами. Между Западом (в расширительном смысле) и остальным миром.
Поэтому наш анализ вражды между Западом и Россией может быть известным ключом для понимания какой-то изначальной ущербности тех или иных культур и цивилизаций и возможного (с вероятностью меньше 5 %, по мнению автора книги) исправления сложившейся ситуации.
[233–242]
2. Русская история
Россия как Запад: парадоксы постцивилизационного мира. Этно-ментальные и историко-культурные предпосылки Ренессанса русского искусства XIX и XX веков. О русской цивилизации в духе исторической публицистики. Парадоксы русской истории: запутанные сюжеты истории и литературы. К поискам «русского пути» в истории: Пушкин и Чаадаев.
2.1. Россия как Запад: парадоксы постцивилизационного мира
Россия сегодня является более западным типом цивилизации, чем Запад, как ни парадоксально это звучит на первый взгляд[8]. Но это совершенно справедливо. Россия со своим вечным отставанием от западной повестки дня по всему спектру цивилизационного развития – от технологических и промышленных до углубления психологической жизни, преобразования взаимоотношений человека и Бога, все же рано или поздно выходит на траекторию эволюции, уже пройденной и освоенной Западом. В силу того, что базовые, фундаментальные аспекты промышленно-технологических задач, какие в целом стоят перед человечеством, являются едиными для всех, то и Россия не может избежать повторения всех этих этапов. Но ее запоздание несет в себе и определенное преимущество – она может избежать и отойти от неверных выборов и решений, какие достались на долю западной цивилизации.
Профессор Евгений Костин широко известен как автор популярных среди читателей книг о русской литературе. Он также является признанным исследователем художественного мира М.А. Шолохова. Его подход связан с пониманием эстетики и мировоззрения писателя в самых крупных масштабах: как воплощение основных констант русской культуры. В новой работе автор демонстрирует художественно-мировоззренческое единство творчества М.А. Шолохова. Впервые в литературоведении воссоздается объемная и богатая картина эстетики писателя в целом.
Новая книга известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса, посвящена творчеству А. С. Пушкина: анализу писем поэта, литературно-критических статей, исторических заметок, дневниковых записей Пушкина. Широко представленные выдержки из писем и публицистических работ сопровождаются комментариями автора, уточнениями обстоятельств написания и отношений с адресатами.
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась.
В своей книге, ставшей частью канонического списка литературы по постколониальной теории, Дипеш Чакрабарти отрицает саму возможность любого канона. Он предлагает критику европоцентризма с позиций, которые многим покажутся европоцентричными. Чакрабарти подчеркивает, что разговор как об освобождении от господства капитала, так и о борьбе за расовое и тендерное равноправие, возможен только с позиций историцизма. Такой взгляд на историю – наследие Просвещения, и от него нельзя отказаться, не отбросив самой идеи социального прогресса.
В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.