Путешествие за неприятностями - [12]

— Восемь с половиной лет назад.

Я чуть не упала. Как восемь с половиной лет? А кто сегодня съел мой пирог и оставил синяк на моей шее? Илья, умерший много лет назад на другом континенте, является ко мне и предлагает съездить на Урал полюбоваться летающими тарелками?

— Вы точно уверены, что он умер?

— Я пока еще все помню и понимаю, — обиделась старушка.

— Где мать Ильи? Я хочу с ней поговорить.

— Уехала. Квартиру поменяла. Уже восемь лет здесь не живет.

— У вас есть ее новый адрес? Мне очень надо!

Старушка вошла в комнату и вернулась с большой домовой книгой. На последней странице был нацарапан адрес.

— Читай сама, я без очков не вижу.

— Большое спасибо, до свидания, — сказала я, выскочила за дверь и побежала по лестнице вниз.

— Стой! — спохватилась бабка мне вслед. — Зачем тебе адрес?

— В университете собирают сведения о выпускниках!

— Врет! Жульничает! — противно заорал попугай из-за двери.

Я вышла на улицу и передумала идти на рынок стройматериалов выбирать обои. У меня был адрес Екатерины Федосеевны, и я собиралась с ней поговорить. Ремонт подождет, времени не жалко, я в отпуске. Я решила разобраться, кто когда умер, и умер ли вообще.

Нужный дом я нашла в старом районе, который когда-то был окраиной Москвы. В риэлтерских конторах про такие дома говорят: в обжитом районе, тихо, зелено, окна в парк. На самом деле из-за буйно разросшихся берез домов почти не было видно. Хоть грибы собирай.

Я подошла к дому. На лавочке у подъезда обменивались новостями женщины. Как только я подошла, они замолчали. Видимо, незнакомые люди сюда захаживали редко.

— Скажите, пожалуйста, десятая квартира в этом подъезде? — вежливо спросила я.

— В этом, только там сейчас никого нет, они уже вторую неделю все на даче живут.

Такие соседи просто находка для воров. Про все пустые квартиры расскажут.

— Как жаль, — расстроилась я. — Мне так хотелось поговорить с Екатериной Федосеевной!

— С кем?! — переглянулись женщины.

— С Екатериной Федосеевной из десятой квартиры, — повторила я.

— Так она уже лет восемь, как в могиле.

— О! — сказала я на выдохе.

— Да! — заголосили женщины. — У нее сердце было больное, от обширного инфаркта умерла.

Дальше они переключились на обсуждение новых жильцов десятой квартиры, и я узнала, что они доставляют всему дому немало хлопот тем, что в самую полночь врубают во всю мощь телевизор. Потом все снялись со скамейки и разошлись смотреть сериал.

Я уходила в сторону метро грустная. Оказывается, все умерли много лет назад, и даже тот умер, кого я видела этим утром. Обои я не купила, краску тоже, день прошел бездарно. Завтра снова придется ехать на строительный рынок. Я дала себе зарок больше не отвлекаться на такие мелочи, как умершие и воскресшие возлюбленные, и завтра же с утра приступить к ремонту. И даже если голос с небес возвестит, что я кому-то что-то должна, то я все равно предпочту ремонт.

— Леонова! — услышала я голос сверху.

Я остановилась, подняла голову. Вверху голубело небо, и шевелились макушки берез.

— Леонова! — снова донеслось с небес.

Я повертела головой во все стороны и заметила, что березы закрывают балкон на пятом этаже одного из домов. Именно оттуда, как указал мне мой абсолютный музыкальный слух, меня кто-то звал. Я обошла березу и остановилась, вглядываясь в вышину. На зрение тоже не жалуюсь. Сейчас выясню, кто опять отвлекает меня от ремонта.

— Ну? Узнала меня? — спросил мужчина на балконе.

— Не может быть! Михаил Алексеевич, это вы?

— Узнала! — обрадовался он. — Поднимайся ко мне, дверь открыта.

Я пошла на пятый этаж. Мне было стыдно. Меланхолическая часть моей натуры занималась самоедством и скорбью весь путь по лестнице наверх. Когда я училась в университете, Михаил Алексеевич был одним из самых любимых преподавателей. И что? Я про него больше десяти лет не вспоминала.

Дверь была открыта и замок сломан. Есть оказывается люди, еще безалабернее меня. Я хоть иногда дверь в квартиру закрываю, а тут замок вообще сдох, и уже давно. Двухкомнатная квартира оказалась на редкость заброшенной. Лучше, чем моя, без последствий пожара, но и ремонта здесь не хватало. Хозяина почему-то видно не было, хотя мог бы и встретить, сам позвал.

— Леонова, ну, где ты там? — донеслось откуда-то со стороны зала.

Я прошла на балкон через полупустую комнату с самым минимальным набором мебели. Дешевая старая стенка, еще более дешевый старый диван, и совсем бесценный, то есть ничего не стоящий, по причине поломанных ножек скособоченный стол с набором стульев, которые когда-то в своей далекой молодости были венскими.

Михаил Алексеевич сидел в инвалидной коляске.

— Я не знала, — глупо ляпнула я. — Но когда? Вы ведь ходили! Ой…

— А теперь вот сижу, воздухом дышу, — развел руками Михаил Алексеевич.

— Почему…

— Машины, они, знаешь, большие и твердые. Наедет такая на тебя — мало не покажется. Водителю-то что, у него малолетние дети на содержании, жена беременная, и вообще скажут — сам виноват, шел в неположенном месте.

— Плохо.

— Хорошо. Жив остался.

— Хорошо, — послушно согласилась я. Вообще предпочитаю не спорить.

— Ты-то какими судьбами под моим балконом оказалась?