Путешествие в историю русского быта - [5]
Крестьяне свято верили, что все орудия труда надо беречь от злых сил. Именно поэтому на веретене, гребнях и прялках делали специальный орнамент и узоры. По мнению крестьян, это оберегало «от сглаза» и охраняло от лихих людей.
Обычно к весне прядение заканчивалось. Прялку откладывали и принимались за ткачество. Из сарая приносили ткацкий стан. Он представлял собой деревянную раму из брусьев, которую устанавливали на подставке. На раму натягивали нити основы. Перпендикулярно этим нитям протаскивали другие нити – уток. Переплетение этих нитей и составляло ткань.
Когда крестьянин работал, детали его одежды нередко затягивало в станок, например в просак– станок для кручения веревок. Человек оказывался в неудобном положении. Осталась и поговорка «попасть впросак», т. е. в неудобное положение.
Ткань из льна была сероватого цвета. Холсты обычно белили на солнце, расстелив их перед домом. А если хотели получить цветную ткань, то пользовались растительными красителями – корой, листьями, цветами. И только потом уже шили традиционную крестьянскую одежду – рубахи и порты.
Русские рубахи были широкими и длинными, почти до колен. Под мышками выкраивали специальные детали – ластовицы, чтобы в рубахе было удобнее работать: рукава в таком случае не мешали движениям руки. Кроме того, ластовицы собирали пот. Когда они изнашивались, их выпарывали и заменяли новыми. На плечах, груди и спине рубахи пришивали подкладку – подоплеку, которую также могли заменять по необходимости. По вороту и плечам рубахи отделывали вышивкой. Вышивка на крестьянской рубахе служила украшением и оберегала человека «от сглаза», от нечистой силы.
Пряха. С лубочной картинки XIX в.
Рубаха с ластовицами. Эскиз В. М. Васнецова к опере «Снегурочка». 1855 г.
Сермяга
Зипун
Рубахи обычно подпоясывали тоненькими поясками и носили поверх портов. Порты шили тоже из домотканого сукна, обычно в синюю, серую или черную полоску.
Основным видом верхней одежды был кафтан из коричневого, черного или серого сукна, длиной до колен, приталенный, с небольшими сборками сзади и с боков, с сужающимися книзу рукавами, невысоким стоячим воротником. Такой короткий кафтан позже получил название казакин. Делали кафтаны на подкладке и застегивали спереди на крючки или медные пуговицы.
Разновидностями кафтана были сермяга и армяк. Армяк служил дорожной одеждой. Его шили из верблюжьей шерсти – армячины (отсюда и название). Он был свободного покроя, с запахом и длиной до середины икр.
Кроме кафтанов крестьяне носили поддёвку– верхнюю одежду с запахом, выше колен. Она застегивалась на крючки и имела невысокий воротник стойку. Сзади на талии поддевка, в отличие от кафтана, была сосборена.
Еще одним видом верхней одежды был зипун из грубого домотканого сукна серого или коричневого цвета, до колен, в талию, со сборками по бокам и сзади, с узким длинным рукавом, с широким запахом, косым вырезом на груди и застежкой на пуговицах из кожаных узелков. Зипуны крестьяне надевали в ненастье или в дорогу. Обычно армяки, зипуны и прочую верхнюю одежду подпоясывали кушаками. Зимой крестьяне надевали овчинные тулупы до пят и валяные шапки.
Крестьянки были одеты в рубахи, сарафаны, понёвы. Понёвой называлась крестьянская одежда типа юбки из сукна, которая завязывалась у пояса. На голове крестьянские девушки носили повязку в виде твердой широкой ленты. Замужние женщины тщательно убирали волосы под кички и кокошники: «опростоволоситься» значило «опозориться». Обязательно носили передник. На плечи накидывали душегреи– широкие и короткие кофты без рукавов, похожие на расклешенную юбку. Верхнюю одежду делали свободной и удобной, из сукна.
Всю одежду крестьянки украшали вышивкой. Для вышивания было специальное приспособление – швейка, представлявшая собой невысокий столбик с мягкой подушечкой на конце.
1. Швейка 2. Валёк 3. Рубель
При стирке пользовались вальком, выбивая из ткани грязную мыльную воду. Гладили одежду и ткань с помощью рубеля: наматывали на него и катали по столу.
В хозяйстве крестьянина все обязанности были четко распределены. Мужчины занимались работой в поле, ремеслами, охотой, рыбной ловлей. Женщины вели домашнее хозяйство, ухаживали за скотом, огородом, занимались рукоделием. В летнее время крестьянки помогали и в поле.
Детей тоже приучали с детства к работе. Примерно в 9 лет мальчика начинали учить ездить верхом на лошади, загонять на двор скотину, стеречь лошадей ночью, а в 13 – боронить поле, пахать, брали на сенокос. Постепенно их приучали также владеть косой, топором, сохой. К 16 годам мальчик уже становился работником, помощником своему отцу. Он владел ремеслами и мог сплести неплохие лапти.
Русские крестьяне. Гравюра. XVII в.
Девочка с семи лет начинала заниматься рукоделием. В11 лет она уже умела прясть, в 13 – вышивать, в 14 – шить рубахи. А в 16 лет девушка уже могла ткать. Одновременно девочку учили обихаживать скотину, доить корову, жать снопы серпом, шевелить сено граблями, готовить еду и даже печь хлеб. Постепенно в крестьянской семье подрастала рукодельница–мастерица и будущая хозяйка.
![Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
![История зеркала](/storage/book-covers/e8/e8e60c02502eb6cb44d45ff1efcda394cac2c5ba.jpg)
Среди всех предметов повседневного обихода едва ли найдется вещь более противоречивая и загадочная, чем зеркало. В Античности с ним связано множество мифов и легенд. В Средневековье целые государства хранили тайну его изготовления. В зеркале видели как инструмент исправления нравов, так и атрибут порока. В разные времена, смотрясь в зеркало, человек находил в нем либо отражение образа Божия, либо ухмылку Дьявола. История зеркала — это не просто история предмета домашнего обихода, но еще и история взаимоотношений человека с его отражением, с его двойником.
![Поэты в Нью-Йорке. О городе, языке, диаспоре](/storage/book-covers/29/2952efa93450ad79964f9a490f6641609f720b4d.jpg)
В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.
![Кофе и круассан. Русское утро в Париже](/storage/book-covers/0e/0e1460fa171502488f4990630a4cfc4744f464d5.jpg)
Владимир Викторович Большаков — журналист-международник. Много лет работал специальным корреспондентом газеты «Правда» в разных странах. Особенно близкой и любимой из стран, где он побывал, была Франция.«Кофе и круассан. Русское утро в Париже» представляет собой его взгляд на историю и современность Франции: что происходит на улицах городов, почему возникают такие люди, как Тулузский стрелок, где можно найти во Франции русский след. С этой книгой читатель сможет пройти и по шумным улочкам Парижа, и по его закоулкам, и зайти на винные тропы Франции…
![Сотворение оперного спектакля](/storage/book-covers/b3/b3518fb9ef1517caf19c05b7ea4b8d184d6e3309.jpg)
Книга известного советского режиссера, лауреата Ленинской премии, народного артиста СССР Б.А.Покровского рассказывает об эстетике современного оперного спектакля, о способности к восприятию оперы, о том, что оперу надо уметь не только слушать, но и смотреть.
![Псевдонимы русского зарубежья](/storage/book-covers/9a/9a08c7ea2dd61fc0ceeb6558da4f3119d22a589d.jpg)
Книга посвящена теории и практике литературного псевдонима, сосредоточиваясь на бытовании этого явления в рамках литературы русского зарубежья. В сборник вошли статьи ученых из России, Германии, Эстонии, Латвии, Литвы, Италии, Израиля, Чехии, Грузии и Болгарии. В работах изучается псевдонимный и криптонимный репертуар ряда писателей эмиграции первой волны, раскрывается авторство отдельных псевдонимных текстов, анализируются опубликованные под псевдонимом произведения. Сборник содержит также републикации газетных фельетонов русских литераторов межвоенных лет на тему псевдонимов.