Путешествие в историю русского быта - [5]

Шрифт
Интервал

– суживающуюся к обоим концам палочку длиной около 30 см с утолщенной серединой. На веретено наматывали нить. Это был тяжелый труд, но под умелой рукой веретено крутилось, как волчок.

Крестьяне свято верили, что все орудия труда надо беречь от злых сил. Именно поэтому на веретене, гребнях и прялках делали специальный орнамент и узоры. По мнению крестьян, это оберегало «от сглаза» и охраняло от лихих людей.

Обычно к весне прядение заканчивалось. Прялку откладывали и принимались за ткачество. Из сарая приносили ткацкий стан. Он представлял собой деревянную раму из брусьев, которую устанавливали на подставке. На раму натягивали нити основы. Перпендикулярно этим нитям протаскивали другие нити – уток. Переплетение этих нитей и составляло ткань.

Когда крестьянин работал, детали его одежды нередко затягивало в станок, например в просак– станок для кручения веревок. Человек оказывался в неудобном положении. Осталась и поговорка «попасть впросак», т. е. в неудобное положение.

Ткань из льна была сероватого цвета. Холсты обычно белили на солнце, расстелив их перед домом. А если хотели получить цветную ткань, то пользовались растительными красителями – корой, листьями, цветами. И только потом уже шили традиционную крестьянскую одежду – рубахи и порты.

Русские рубахи были широкими и длинными, почти до колен. Под мышками выкраивали специальные детали – ластовицы, чтобы в рубахе было удобнее работать: рукава в таком случае не мешали движениям руки. Кроме того, ластовицы собирали пот. Когда они изнашивались, их выпарывали и заменяли новыми. На плечах, груди и спине рубахи пришивали подкладку – подоплеку, которую также могли заменять по необходимости. По вороту и плечам рубахи отделывали вышивкой. Вышивка на крестьянской рубахе служила украшением и оберегала человека «от сглаза», от нечистой силы.

Пряха. С лубочной картинки XIX в.

Рубаха с ластовицами. Эскиз В. М. Васнецова к опере «Снегурочка». 1855 г.

Сермяга

Зипун


Рубахи обычно подпоясывали тоненькими поясками и носили поверх портов. Порты шили тоже из домотканого сукна, обычно в синюю, серую или черную полоску.

Основным видом верхней одежды был кафтан из коричневого, черного или серого сукна, длиной до колен, приталенный, с небольшими сборками сзади и с боков, с сужающимися книзу рукавами, невысоким стоячим воротником. Такой короткий кафтан позже получил название казакин. Делали кафтаны на подкладке и застегивали спереди на крючки или медные пуговицы.

Разновидностями кафтана были сермяга и армяк. Армяк служил дорожной одеждой. Его шили из верблюжьей шерсти – армячины (отсюда и название). Он был свободного покроя, с запахом и длиной до середины икр.

Кроме кафтанов крестьяне носили поддёвку– верхнюю одежду с запахом, выше колен. Она застегивалась на крючки и имела невысокий воротник стойку. Сзади на талии поддевка, в отличие от кафтана, была сосборена.

Еще одним видом верхней одежды был зипун из грубого домотканого сукна серого или коричневого цвета, до колен, в талию, со сборками по бокам и сзади, с узким длинным рукавом, с широким запахом, косым вырезом на груди и застежкой на пуговицах из кожаных узелков. Зипуны крестьяне надевали в ненастье или в дорогу. Обычно армяки, зипуны и прочую верхнюю одежду подпоясывали кушаками. Зимой крестьяне надевали овчинные тулупы до пят и валяные шапки.

Крестьянки были одеты в рубахи, сарафаны, понёвы. Понёвой называлась крестьянская одежда типа юбки из сукна, которая завязывалась у пояса. На голове крестьянские девушки носили повязку в виде твердой широкой ленты. Замужние женщины тщательно убирали волосы под кички и кокошники: «опростоволоситься» значило «опозориться». Обязательно носили передник. На плечи накидывали душегреи– широкие и короткие кофты без рукавов, похожие на расклешенную юбку. Верхнюю одежду делали свободной и удобной, из сукна.

Всю одежду крестьянки украшали вышивкой. Для вышивания было специальное приспособление – швейка, представлявшая собой невысокий столбик с мягкой подушечкой на конце.

1. Швейка 2. Валёк 3. Рубель

При стирке пользовались вальком, выбивая из ткани грязную мыльную воду. Гладили одежду и ткань с помощью рубеля: наматывали на него и катали по столу.

В хозяйстве крестьянина все обязанности были четко распределены. Мужчины занимались работой в поле, ремеслами, охотой, рыбной ловлей. Женщины вели домашнее хозяйство, ухаживали за скотом, огородом, занимались рукоделием. В летнее время крестьянки помогали и в поле.

Детей тоже приучали с детства к работе. Примерно в 9 лет мальчика начинали учить ездить верхом на лошади, загонять на двор скотину, стеречь лошадей ночью, а в 13 – боронить поле, пахать, брали на сенокос. Постепенно их приучали также владеть косой, топором, сохой. К 16 годам мальчик уже становился работником, помощником своему отцу. Он владел ремеслами и мог сплести неплохие лапти.

Русские крестьяне. Гравюра. XVII в.

Девочка с семи лет начинала заниматься рукоделием. В11 лет она уже умела прясть, в 13 – вышивать, в 14 – шить рубахи. А в 16 лет девушка уже могла ткать. Одновременно девочку учили обихаживать скотину, доить корову, жать снопы серпом, шевелить сено граблями, готовить еду и даже печь хлеб. Постепенно в крестьянской семье подрастала рукодельница–мастерица и будущая хозяйка.


Еще от автора Марина Владимировна Короткова
Повседневная жизнь победителей: быт советских людей в послевоенное время (1945-1955)

Статья из журнала «История и обществознание для школьников». — 2015. - № 2. — С. 32–44.


Рекомендуем почитать
Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


История зеркала

Среди всех предметов повседневного обихода едва ли найдется вещь более противоречивая и загадочная, чем зеркало. В Античности с ним связано множество мифов и легенд. В Средневековье целые государства хранили тайну его изготовления. В зеркале видели как инструмент исправления нравов, так и атрибут порока. В разные времена, смотрясь в зеркало, человек находил в нем либо отражение образа Божия, либо ухмылку Дьявола. История зеркала — это не просто история предмета домашнего обихода, но еще и история взаимоотношений человека с его отражением, с его двойником.


Поэты в Нью-Йорке. О городе, языке, диаспоре

В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.


Кофе и круассан. Русское утро в Париже

Владимир Викторович Большаков — журналист-международник. Много лет работал специальным корреспондентом газеты «Правда» в разных странах. Особенно близкой и любимой из стран, где он побывал, была Франция.«Кофе и круассан. Русское утро в Париже» представляет собой его взгляд на историю и современность Франции: что происходит на улицах городов, почему возникают такие люди, как Тулузский стрелок, где можно найти во Франции русский след. С этой книгой читатель сможет пройти и по шумным улочкам Парижа, и по его закоулкам, и зайти на винные тропы Франции…


Сотворение оперного спектакля

Книга известного советского режиссера, лауреата Ленинской премии, народного артиста СССР Б.А.Покровского рассказывает об эстетике современного оперного спектакля, о способности к восприятию оперы, о том, что оперу надо уметь не только слушать, но и смотреть.


Псевдонимы русского зарубежья

Книга посвящена теории и практике литературного псевдонима, сосредоточиваясь на бытовании этого явления в рамках литературы русского зарубежья. В сборник вошли статьи ученых из России, Германии, Эстонии, Латвии, Литвы, Италии, Израиля, Чехии, Грузии и Болгарии. В работах изучается псевдонимный и криптонимный репертуар ряда писателей эмиграции первой волны, раскрывается авторство отдельных псевдонимных текстов, анализируются опубликованные под псевдонимом произведения. Сборник содержит также републикации газетных фельетонов русских литераторов межвоенных лет на тему псевдонимов.