Путешествие в Армению - [53]

Для армян Севан — светоч страны и души.

Я не пытаюсь прибавить нечто новое к тому, что так прекрасно сказано об озере арийцами и неарийцами, как выражались прежде. Просто-напросто хочу осветить его чистым светом проблему, о которой упомянул выше. Ведь и деревня, полагаю, тоже светоч, которому люди не дадут погаснуть при развитой и сложной по духу и возможностям современной цивилизации. Если мы погасим эти светочи, погаснет нечто прекрасное и полезное в человеческой душе. Сужается отведенное человеку пространство не столько потому, что он не живет в деревне, сколько потому, что он ее не знает, перестает знать и думать о ней. Формы жизни, отмершие под давлением ритмов современной действительности, наверное, бесполезно пытаться восстановить — это все равно что воскрешать мертвых. Но те формы сочетались с психическим миром, который люди не должны утратить, как свои знания, чувства, свою историю. То, что в жизни умирало, оставляло после себя свет, полезный не для истории, а для живых людей. Поскольку я не армянин и не экономист, то не могу сказать, насколько возможно и необходимо экономическое возрождение деревни. Но возрождение в современном городском жителе психологического мира деревни, природы, связей человека с природой, взаимоотношений людей в природе — одна из самых больших проблем городов всего мира, теряющих нечто живое, естественное и превращающихся в гипертрофированных чудовищ.

Меня очень заинтересовало, как трактуют эти темы, важные и для них, и для нас, армянские прозаики.

В Москве много лет издается литературный журнал «Дружба народов». Поскольку кроме русского, я не знаю языков, на которых говорят другие народы Советского Союза, то я черпаю оттуда информацию о литературе этих народов. В Армении у меня два друга и несколько друзей в Москве, которые занимаются переводами произведений своих соотечественников.

В 1981 году в «Дружбе народов» были опубликованы роман и повесть, посвященные вышеупомянутой проблеме.

«Одинокая орешина» Вардгеса Петросяна — роман о запустении современной деревни. Писатель, замечательный рассказчик, наделенный острой проницательностью, с болью, но в то же время с радостью и гордостью пишет о своем родном крае. Пустеющую деревню символизирует одинокое дерево. Когда-то оно цвело, плодоносило, собирало вокруг себя крестьян, было прекрасным цветущим образом деревни. Теперь она сама готова окаменеть, как орешина. Люди разъехались. И те немногие, кто еще живет в полуопустевших домах, по разным причинам один за другим покидают деревню. Мы понимаем, почему они это делают, узнаем о похоронах, свадьбе, по-видимому последней в тысячелетней истории селения. И у нас создается впечатление, что мы читаем ее последнюю страницу, печальный эпилог, каким и положено ему быть в большинстве романов. Но писатель хочет сказать совсем другое. В деревне живет старик учитель. И хотя он мог бы, получив пенсию, тоже уехать отсюда — и тогда исчезнет последняя живая душа, противостоящая опустению деревни, — он работает, сохраняет школу, дома, даже кладбище. Вступает в борьбу с теми, кто спешит вычеркнуть селение на карте, расходы на него в бюджете и выкинуть из головы лишние заботы.

Автор далеко не равнодушный рассказчик. Его волнует не только историческое прошлое, но и настоящее. Жизнь современных людей, их образ мыслей и настрой чувств, нравственность, экономика, политика. И поскольку нелегко сказать обо всем, он использует форму притчи, обобщенные образы, легенды, символы, такие, как одинокая орешина, растущая высоко на скале, старый пророк, живший когда-то в горах, чей голос уже умолк, и так далее. Такими средствами он раскрывает идею возрождения того, уходящего мира.

Петросян, разумеется, реалист. Видит, как развивается современная жизнь. Поблизости люди строят многоэтажные дома, электромеханические заводы, атомные станции, живут совсем иначе, чем прежде. Писатель не отрицает нового; он сам живет в современном мире, пишет книги, растит детей в Ереване. Но он хочет напомнить своим землякам, что их край дает не только промышленное сырье для города, но и хлеб, вино; горные склоны могут покрываться не только камнями, но и ореховыми деревьями; природа не умирает, и пусть человек не убивает в своей душе то, что связано с ней. Ереван — это голова, но голова не может быть больше, тяжелее тела, ведь когда-нибудь шея не удержит ее.

Ранее я читал другую книгу Вардгеса Петросяна — «Армянские эскизы». Это заметки, мысли об Армении. И там его волнует тема «Одинокой орешины», он трактует ее в разных аспектах, перенося то в селение, то в город, а иногда за пределы Армении, в Стамбул, Париж, Америку и Западную Армению, где сам побывал. Это очень наблюдательный и острый писатель, и там, где считает нужным, он никому и ничего не прощает. Например, он пишет:

«Если вы попадете в деревню и вам окажут гостеприимство, местные власти непременно пригласят вас к столу. Они осушат первые бокалы, настроение поднимется. Когда же, повернувшись к Арарату, провозгласят они тост за армянский народ, не пейте с ними. Если вас спросят почему, скажите: «Несколько лет назад здесь рыли ямы под фундамент сельского магазина, и рабочие обнаружили глубоко в земле остатки крепкой стены с прекрасно обработанным камнем. Не надо быть ученым, чтобы понять: это фундамент древнего храма. Бригадир позвал сельские власти, показал им стену и предложил построить магазин чуть подальше. «Что ты болтаешь? — сказали ему. — У нас есть готовый фундамент, так зачем же строить где-то поблизости? Зачем? Здесь и будет магазин. Кладка крепкая, века выстояла». И построили магазин на мавзолее наших древних царей».