Путешествие в Армению - [49]

О Ваане Терьяне говорит Егише Чаренц в своем стихотворении о языке. Речь там идет о благозвучной зурне и богатстве ее звуков. Один из видов этого инструмента называют у нас «бульбуль» — армяно-персидское слово, «блбул» означающее «соловей». Оно вошло в армянскую поэзию, в старинные песни-диалоги Соловья и Розы, о которых говорилось выше. А затем слово «блбул» было заменено словом «ядон». В легенде рассказывается, что птица Ядон прилетела из чужих стран и принесла оттуда прекрасные песни. Розу они покорили, и Блбул отступил. Исследователи находят в средневековой армянской поэзии ряд западных и восточных влияний и в этой легенде видят влияние западных, то есть греческих, источников. Ведь Ядон происходит от греческого «аидон», соловей.

Стихи Терьяна — прелестные музыкальные пьески. Это чувствуешь сразу, когда слышишь название поэтических сборников, изданных им за свою короткую жизнь (он прожил всего тридцать пять лет): «Грезы сумерек», «Ночи воспоминаний», «Золотые сказки», «Возвращения», «Терновые венки», «Страна Наири». Он был образованным человеком, специалистом по кавказским языкам, сыном священника-философа. То, что читал и о чем мечтал сам поэт, переплетается в его стихах и составляет их ткань. Как в картинах Шагала постоянно встречается что-то, напоминающее его родную Белоруссию, — кусочек сказки, крыша, кошка, петух, улица, ветка дерева, — так и в поэзии Терьяна ощущается вкус родной земли, дома, армянских гор. Словно шепот цветов, мечта о лучшей жизни. Поэтическая школа Терьяна — эстетика символизма. Музыкальный звук — ядро его поэтической философии. Глубинный голос предметов, выражающих свою идею не с помощью того, что видят и говорят, а с помощью того, на что намекает их внутренний голос, заставляет воспринимать все скорее как душевное состояние, интуицию и предчувствие. С такими художественными проблемами связан его вклад в армянскую поэзию, в новые смысловые и эмоциональные границы слова. У него совсем особый поэтический мир, не похожий на мир предшествующей армянской поэзии.

С новыми идеями поэтической выразительности Терьян сочетал свои национальные и общественные чаяния. Он был полон мечтой о новой родине и хотел видеть Армению свободной и от султанов, и от царей. Он мечтал о новых общественных нравах и устоях социализма. И от слов перешел к делу. Еще до Великого Октября он примкнул к российским социал-демократам, к большевикам, был соратником Ленина, членом ВЦИК. В 1920 году, будучи уже тяжело больным, направился по поручению партии в Среднюю Азию. Умер он в Оренбурге, где ныне имеется музей В. Терьяна. Ученый, поэт-символист, коммунист, мечтатель. При всем том он ни на минуту не забывал о древних, как «тысячелетняя мечта», горестях Армении; постоянный мотив его творчества — высокие горы и бессмертные, как горы, пастухи; что бы ни происходило в мире, они каждый вечер будут зажигать костры и созывать своих товарищей на другой склон; это воины, стоящие в карауле.

«Прочтите статьи Туманяна…» Туманян, который был лет на двадцать старше Терьяна и умер через три года после него, жил в одну из самых бурных эпох в истории своей родины. Туманян был арестован царскими властями и в 1910 году посажен в московскую тюрьму. Потом первая мировая война, геноцид, Октябрьская революция…

В стихах и прозе Туманяна — невозмутимость, мудрое спокойствие. У него богатейший поэтический дар. Точно рядом стоят мешки, полные золотых монет, и стоит ему протянуть руку, как он наберет целую пригоршню и подарит тебе. Такое впечатление оставляет его благодатное поэтическое слово, читаешь ли короткие лирические стихи, длинные баллады, большие эпические и философские поэмы или рассказы и легенды. Он оставил большое литературное наследие и принимал активное участие в борьбе своих соотечественников за освобождение Армении.

С необычной ясностью и большой политической мудростью пишет Туманян в своих статьях о сложнейших армянских проблемах. У него редкая способность правильно ориентироваться в клубке идей и политических тезисов, несколькими словами передавать их истинную сущность. Даже когда он взволнован каким-нибудь чрезвычайным событием, историческим моментом, который может пагубно отразиться на судьбе народа, слог его остается скупым, спокойным, но в то же время вдохновенным и увлекательным. Его односельчане вспоминают: когда турки в 1918 году вторглись в армянские земли и дошли до горных теснин Лори, где было родное село поэта, сам он, верхом на белом коне, в первых рядах боролся за союз разных горных народов. Он обращался к ним:

«Поднимайтесь, как наши густые леса, стойте несгибаемые, как наши горы, возьмите ружья и палите, как палят молнии в скалах у нашей деревни. Пусть увидят наши враги, пусть увидит весь мир, что они могут пройти через Эрзерум и Карс, но не могут пройти через горные теснины Лори. Я жду вас».

Так писал он в мае 1918 года. В те дни под деревушкой Сардарапат армяне дали победный бой захватчикам, отстаивая жизнь, открывая новую страницу своей истории.

Часть III. ХЛЕБ

Ереван

Рискну сказать: история народа — это непрерывная цепь всего, что имеет серьезное значение и благодаря чему вспоминают прошлое. История литературы — это история истории. Еще глубже уходит голос народа, сохраненный в его песнях. Но история, литература, песни живут и не умирают, поскольку каждый день, худо-бедно, есть хлеб, хлеб наш насущный.