Путешествие по стране Руставели - [43]

Шум и шорох реки сопровождает наш ночной разговор в долине. Когда бледная мгла неба начинает принимать сиреневую окраску и постепенно насыщается нежно-розовым цветом, Элисо вскакивает.

— А знаете, — восклицает она с блеском в глазах, — если уж у нас нечего есть, то почему мы должны еще и умирать от жажды! Пойдемте, поищем колодец! Ведь становится светло, может быть, теперь мы его найдем!

При слове "колодец" я вздрагиваю, невольно вспоминая колодец, в который я чуть было не провалился сегодня ночью. Пригнувшись, следую за Элисо через проходы. Вскоре мы входим на рыночную площадь Вардзии — высокое большое помещение, половину которого занимает огромный резервуар. Из отверстия в стене, булькая, течет сверкающая вода.

Взбегаем по ступенькам, ведущим к резервуару. С жадностью склоняемся над водой, черпаем ее пригоршнями и пьем…

— А теперь пойдемте! — Элисо соскакивает со стенки колодца. — Если мы нашли рынок, то теперь попадем и к городским воротам. Строгую ключницу ваш друг за это время наверняка нашел. Может быть, он уже со страхом ждет вас. Вы ведь могли умереть от голода и жажды, могли быть потрепаны летучими мышами или даже растерзаны дикими зверями…

Тбилиси. Уличная сценка

Древняя Ананурская крепость

Строительство Ингурской ГЭС

Абастумская обсерватория

Юный горец

Грузинские чабаны

Военно-Грузинская дорога

Студенты Тбилисской Академии художеств оформляют своими работами фойе драматического театра

В Грузии бывает и такое: выпал снег

Грузинский тамада

— …или истлеть в глубоком подземелье, — добавляю я.

…Неповторимо это утро, несказанно прекрасно. Мною овладевает восторженное чувство, от которого хочется кричать: обнимитесь, миллионы. Этому чувству не может противиться и Реваз. Невероятно бледный, терзаемый мрачными предчувствиями, он встречает меня у городских ворот упреками, которые я, конечно, хорошо понимаю: ночью он не спал, предпринимал всевозможные попытки для моего "спасения". Но в конце концов он перестает меня упрекать.

— До встречи в Тбилиси! — кричит мне Элисо, которая тем временем уже прошла через мост и подошла к светлой "Волге".

Задумавшись, Реваз смотрит вслед "Волге", из которой мне своим красным платком машет Элисо, пока машина не скрывается за поворотом.

Вперед, в Тбилиси! Мы садимся в наши "Жигули".

Поучительный взгляд с вершины Мтацминды

Я встаю рано, рано просыпается и Тбилиси. Мне это отчетливо видно с горы Мтацминда, на которую я поднялся с восходом солнца, не дожидаясь, пока меня туда поднимет фуникулер. Повсюду в раскинувшемся у моих ног городе бурлит деловая жизнь, гудят троллейбусы, трамваи, автобусы, электропоезда и автомобили.

₅ Только здесь, на вершине Мтацминды, у подножия телебашни, которая, как великан, возвышается надо мной в лучах восходящего солнца, мне становится ясно, что Тбилиси не просто столица, а промышленный центр республики.

Морис, молодой коллега Зураба Ахвледиани, не почел за труд спозаранку проводить меня на Мтацминду. Он объясняет мне, что производится на предприятиях города. Он журналист, специализирующийся по вопросам экономики.

Рядом со станцией фуникулера мы останавливаемся, и Морис показывает территорию большого завода. Это станкостроительный завод имени С. М. Кирова. Он производит самые различные металлообрабатывающие станки.

А это предприятие — он обращает мое внимание на другой комплекс зданий — машиностроительный завод имени С. Орджоникидзе, снабжающий, например, виноградода-вильни всего Советского Союза необходимым оборудованием, с полностью автоматизированными поточными линиями. Вообще же рабочие Тбилиси производят самую различную продукцию, которая экспортируется и в другие страны.

Когда я спрашиваю молодого Мориса о металлургическом комбинате в Рустави, то его лицо расцветает улыбкой. Этот гигант металлургической промышленности составляет гордость Грузии.

— В Рустави, — говорит с блеском в глазах Морис, — большинство технологических операций механизировано, а частично уже и автоматизировано.

…Далее наш разговор переходит на сельское хозяйство.

— Что достигнуто в этой области? Что, по-вашему, является специфичным для республики? — спрашиваю я.

Морис улыбается своей мальчишеской улыбкой.

— Вид Нашей страны с высоты полета самолета представляет собой мозаику, составленную из бесчисленных "камешков" различной расцветки… Плотность населения в Грузии большая, каждый клочок плодородной земли распахивается; но она относится к числу тех республик, которые обделены природой в том смысле, что именно не каждый клочок земли может быть обработан.

— Поскольку природные условия в Грузии сложные, то, видимо, особенно энергично ведется механизация сельского хозяйства? — говорю я, полагая, что сказал что-то по существу.

— Механизация здесь? Когда так много склонов, по меньшей мере таких же крутых, как в Тюрингии и Гарце? На лоскутных полях? Нет, современную технику здесь в больших масштабах использовать нельзя.

— Но что же тогда делать? И что делается?

— Необходимо проводить мелиорацию, как это рекомендовал В. И. Ленин. После 1921 года были созданы огромные комплексные мелиоративные системы. Искусственным орошением сегодня уже охвачены значительные площади. С другой стороны, в наших западных районах, подверженных влиянию влажных ветров с Черного моря, осушены десятки тысяч гектаров заболоченных земель, на которых сейчас произрастают субтропические, технические и овощные культуры. Прежде всего это относится к Колхидской низменности, которую раньше занимали огромные болота…