Путешествие по России голландца Стрюйса - [3]

Таково вкратце содержание путешествия Стрюйса по России. Дальнейшая жизнь его полна приключений. Судно, на котором он с товарищами бежал из Астрахани, было выброшено на Дагестанский берег. Всех, плывших на нем, взяли в плен. Стрюйса отвели к хану или шамхалу Байянскому на Юг от Тарку; потом продали одному Персу; затем он переменил хозяина и после различных переездов был опять куплен в Шемахе одним Грузином, посланником Польского короля. Год спустя, Стрюйс заплатил выкупные деньги за себя этому покровителю, у которого он вовсе не хотел наниматься, и 30 Октября 1671 года присоединился к каравану, отправлявшемуся в Испагань. Отсюда пробрался он в Ширас, Лар и Гомрон, отплыл в Батавию, и после бесчисленных приключений, возвратился в третий раз, 7 Октября 1673 года, в Голландию. Несколько времени спустя, он уехал в Дитмарш (Датскую землю выше Гамбурга), где умер в 1694 году.

Мы не будем останавливаться на всем понятном значении известий иностранцев о России. Историк государства, церкви ^[10] и других важнейших сторон народной жизни не долго будет заниматься ими, или придавать им особенное значение: политическая и другие стороны народной жизни в достаточной степени исчерпываются своими, домашними источниками. Но прошлый быт общественный и частный в сильной степени нуждается в его освещении наблюдательными иностранцами. В этом отношении известия их несомненно драгоценны. Не политической истории своей будем мы учиться по известиям иностранцев, а подмечать бытовые черты, схваченные ими на лету, вскользь, как посторонними образованными наблюдателями в такой непохожей на остальную католическую, а позже протестантскую Европу стране. В России всё их поражало: церковь, правление, сильная царская власть, подчинение ей, государственное устройство, даровитый народ, способный к высокому развитию, соседи-инородцы, казачество; обо всем сообщали они в своих записках, не упуская из виду того, к чему свои домашние источники, так сказать, пригляделись, считали слишком обыкновенным, не стоящим внимания. Но известия иностранцев и преимущественно сообщаемые ими бытовые черты не вполне очищены критикой. Для этого нужно облегчить знакомство с ними. Между тем у нас вообще мало переведены описания путешествий иностранцев. Многие из них вовсе неизвестны на Русском языке; некоторые известны только в извлечении.

Известия иностранцев о России обращали на себя преимущественное внимание гг. Костомарова, Ключевского, Аристова, Замысловского, Рущинского; пользовались ими Устрялов, Погодин, покойный С.М. Соловьев, г. Бестужев-Рюмин и др., но с иными целями, и меньше всего обращалось внимания на бытовые черты. Известиями Стрюйса пользовались А.Н. Попов, Костомаров, покойный Соловьев. Ключевский ^[11], но как-то случайно, не придавая, может быть, особого значения его заметкам. Но еще при Петре Великом было у нас обращено внимание на показания Стрюйса, и переведено было его путешествие ^[12]. Не боясь упрека в пристрастии к предмету своего перевода, мы готовы настаивать на важности известий этого иностранца, знавшего Русский язык, прожившего около двух лет в России и не отделенного, подобно посланникам, их секретарям и свите, от народа, даже во время путешествия. Впрочем, собранные им бытовые черты должно очистить критически. Мы оставляем это на будущее время, понимая, как бытовая история у нас мало разработана, вследствие недостатка источников и их недоступности. Мы не имели возможности сравнить всех изданий и преимущественно Французских с Голландскими и Немецкими и сличали только два Французских: Лионское, 1682 г. (с него сделан наш перевод) с Руанским, 1724 г. Парижское, 1827 г., сокращенное с сохранением анекдотической части, не имеет никакого значения. По отношению к изданиям 1682 и 1724 годов мы убедились, что первые старинные издания вернее, а последующие или представляют простую перепечатку, или же наполнены ошибками и не имеют ничего общего с развитием исторических и географических знаний. С Немецким переводом, при посредстве перевода А.Н. Попова, мы сравнили лишь некоторые места.

Голландский подлинник, сколько нам известно, существует в России только в Императорской Публичной библиотеке. Московские ученые пользовались Немецким переводом.

Во всяком случае, даже до критической разработки известий Стрюйса, мы думаем, что на его известия обратят внимание составители местных историй, и в особенности историки городов: Псков, оба Новгорода, Москва, Казань, Астрахань и другие города были предметом наблюдательности наивного Голландца и его заметок.

Его известиям придавали цену и современники, не соотечественники, а писатели народа чуждого и даже враждебного тогда Голландцам. Приведем некоторые заметки из предисловия Французского переводчика: «Третье путешествие Стрюйса начинается Московией, и я думаю, что ничего нельзя присоединить к его замечаниям; потому что как о состоянии страны, так и о нравах жителей, трудно будет что-нибудь сказать более законченного… Так как торговля была целью путешествия, то он много заботился о том, чтобы везде, где был получить подробное сведение об этом предмете. Все это пересыпано рассказами о случаях и приключениях, которые могут доставить отдых уму. Не подражая большей части путешественников, которые останавливаются только на том, что их сильнее поражает, он представляет планы городов, рассказывает о религии, нравах, обычаях в виденных им странах. Он не преминет при случае рассказать о дворцах, церквах, публичных площадях, крепостях, сражениях и внешнем благоустройстве. Два письма, которые приложил я к описанию этого путешествия (продолжает Француз) имеют весьма много связи, так как составляют продолжение того, что говорилось об Астрахани, о которой автор рассказывал до той поры, когда казаки осадили ее, взяли, разграбили и внесли полное смятение, которое обыкновенно причиняет грубый победитель»