Путешествие по России голландца Стрюйса - [16]

, который остается в передней. Его обязанность слушать со вниманием супругов, и, когда молодой кашлянет, это знак, что он отдыхает, pause; в это время раздается оглушительный (звук) труб, литавр и других громких инструментов, чтобы все знали, что брак совершился. Когда перестанут играть на трубах, ведут молодых каждого в отдельный покой, где их моют в поясной ванне, demi bain, (в растворе) вина, воды и меду. После этого молодая сама подает супругу драгоценную рубаху, сшитую собственноручно, и большой ковш крепкого напитка. Затем оба возвращаются на постель. В последующие дни продолжают праздновать. Тогда-то приглашенные, бывшие до сих пор почти только зрителями, угощаются на славу. Вот обряды, наблюдаемые при браках у знатных лиц; а вот каковы у простых людей. Накануне свадьбы жених посылает невесте дешевые подарки, именно: пару башмаков, гребень, зеркало, ящик с румянами и несколько платьев. На следующий день все приглашенные собираются у невесты, у которой священник благословляет их большим крестом. Потом садятся за стол, на котором пред брачущимися стоит зеркало. Здесь они любезничают, во время чего свахи бросают им на головы горстями мелко изрубленное сено, которое слывет у Москвитян символом изобилия. В тоже время кто-нибудь, закутавшись в длинную шкуру, входит и желает новобрачным столько детей, сколько в этой шкуре волос. Затем их ведут в церковь, где священник, как это делается у знатных, о чем мы говорили, заставляет их обходить [71] (вокруг налоя).

Со дня (брака) жены живут почти в заключении; они лишены всякой свободы. Обыкновенное их занятие — шитье, вышиванье и тому подобные работы в отдаленной комнате, из которой они лишь весьма редко выходят. Когда муж пирует, жена, нарядившись во все, что есть у нее лучшего, не забывая нарумяниться, идет сама наливать водку. В церковь, иногда же на прогулку, в сопровождении множества холопов, отправляются они в экипаже: летом в карете, а зимою в санях.

Кроме этих случаев, они одеваются просто и почти вовсе не появляются.

Глава шестая

О разводе у Москвитян. — О строгости их законов для уничтожения многоженства. — Монашеский обет, даваемый больными для исцеления. — О том, как поступают с покойниками. — Похороны.

(Март 1669 г.)

После рассказа о браке у Москвитян, остается взглянуть на следствие его. Так как жених и невеста не видят друг друга до бракосочетания, то очень немногие живут в добром согласии. Большая часть с первых же месяцев не могут выносить друг друга: ненавидят, спорят между собою, и от этого дело доходит часто до кулачной расправы. Когда терпение иссякнет, то они подумывают о средствах разойтись, что совершается следующим образом.

Тот, кто чувствует себя наиболее обиженным, не прибегая к формальностям, существующим в других странах, заключается в монастыре. Он остается в нем несколько дней, по-видимому из благочестия, но на самом деле, чтоб видеть что выйдет из его удаления, fuite. Если он замечает, что о нем не заботятся, он постригается, т. е. дает монашеский обет и не может более выйти из монастыря. Если же до пострижения его просят возвратиться домой и если он туда возвращается, то только для того, чтобы бесить (мужа или жену) и укорять за то, что он не может остаться один. Таким образом снова начинают спорить; если при этом ненависть не ослабевает, то один из супругов, которого снова довели до этого, возвращается в монастырь и на веки запирается в нем, с позволением мужу, если он прибегнул к этому печальному способу, сделаться в случае желания священником. Если никто из двух не может решиться на монашескую жизнь, то тот, кто предупреждает другого обвинением в прелюбодействе пред судьею, имеет всегда преимущество; потому что, хотя бы улики этого преступления были слабы, не преминут наказать обвиняемого и принудить сделаться монахом или монахиней без надежды на возвращение. Другая причина развода — бесплодие жены. Без всяких даже форм процесса, вследствие первой жалобы, принесенной на это её мужем, приходится ей идти в монастырь, а шесть недель спустя, муж вправе вступить во второй брак. Этот обычай так сильно утвердился, что ни одна женщина его не избегает, даже царица, в отношении которой, кажется, это правило наблюдается строже, чем для других; потому что, когда у последних есть сыновья или дочери, их нисколько не упрекают, а царица, имея хоть двадцать дочерей, если у ней нет дитяти мужского пола, подчиняется этой необходимости.

В 1661 году ожидали подтверждения этого правила на самом деле. Хотя у царицы было четыре дочери, и она была беременна пятым ребенком, ее заточили бы непременно, если бы последний ребенок не был принц, по-русски царевич, charoigd [72].

Чтобы несколько смирить легкомыслие Русских, которые желали бы менять жен ежедневно, вход в церковь запрещен тем, кто, по какой бы то ни было причине, вступил во второй брак; а тот, кто женится в третий раз, отлучается от церкви без отпущения. Этот закон столь общий, что ему подлежат все, кроме царя, который выше всех законов. И так, положение женщин не из счастливейших; ибо, кроме того что они живут в суровом заключении, их оскорбляют, бьют и по пустому подозрению разводятся с ними, при чем это зависит часто только от прихоти мужа.