Путешествие по России голландца Стрюйса - [18]

Когда Москвитянин, по крайней мере боящийся смерти, так как она сопровождается мучениями, сильно болен, то дает пред Богом обет, что, если Ему угодно будет исцелить его покинет все для служения Ему и вступит в монастырь. В это же время стригут ему волосы, надевают монашеское платье, помазывают его и считают человеком, посвященным Богу и оставленным для Него, как для обязанного иметь о нем особенное попечение, так как больной (с этого времени) принадлежит Ему более, нежели прежде. Если после этого обета он выздоравливает, то должен оставить все свое имение, жену, детей и вступить в монастырь.

Когда кто-нибудь умрет, родные и соседи собираются у покойника и оплакивают его. Здесь каждый приветствует покойника и спрашивает, по какому случаю он умер: разве у него не было пищи и одежды, и что побудило его поступить так равнодушно? Когда окончат причитания родители, тогда в свою очередь приближается жена и начинает роль с того, что делает вид, будто оцарапывает себе лицо; затем беснуется, хохочет, приходит в отчаяние и тем более притворяется огорченною, чем менее выказывала нежности к живому мужу. Она время от времени спрашивает его, почему покинул ее: не потому ли, что она не довольно красива, не достаточно нарумянена, или не вполне удовлетворяла его прихоти, или ему не доставало водки? В то время, когда так причитают над покойником одни слуги бегут за святой водой, наливают ее в тазы; другие наполняют блюда мукою [74] и многими съестными припасами, расставляемыми на окнах дома, для того чтобы душа покойного, выходя, могла взять в дорогу того, чего пожелает. Простительно язычникам, погрязшим в невежестве, иметь такие грубые понятия о душе; но непонятно, как (подобные суеверия) могут гнездиться в умах людей, просвещенных светом Евангелия. Не смотря на то, что Русские — христиане, у них существуют эти и многие другие ложные языческие верования. Нет никакой вероятности, чтобы они когда-нибудь освободились от этих суеверий. Снабдив покойника провизией, которая, по их мнению, ему необходима, посылают благодарить священника, пекшегося о нем во время болезни, т. е. платят ему за труд, а опасаясь, чтобы он не забыл молиться за упокой души, прилагают ему в подарок бутылку водки, без чего никоим образом нельзя побудить его прочесть молитву об усопших, de profundis. Затем обливают тело и, надев рубаху и красные башмаки, кладут его в гроб, сделанный неискусно из древесного ствола. На другой день священники относят его в церковь, где он остается в течении нескольких дней до погребения, но в том только случае, если покойник умер согласно с обрядами и принадлежит к знатному роду. Умереть по обрядам значит, по их мнению, быть соборованным маслом. Кто же умрет без этого, или насильственною смертию, или замерзнет, что очень часто случается, то над покойником не причитают и с честию не погребают, а относят в Земский Приказ, Zemski Precaus [75]: так называется площадь, где в течение 3–4 дней могут требовать его выдачи. Впрочем таких очень мало, так как подобная смерть считается постыдною; а потому, по истечении срока, тело относят за город и вместе с двумя-тремя стами замерзших в ту же зиму бросают в большую яму, Московскую богадельню [76]. Эта яма остается открытою до сильных жаров. Тогда священники приходят туда прочесть несколько молитв и бросить немного земли.

Вот порядок, которому следуют при погребении. На пути из дому в церковь тело длинной вереницей сопровождают священники, из которых одни несут зажженные свечи, другие идут с образами, а некоторые с кадильницами, посредством которых, как утверждают, изгоняются бесы. За священниками следует длинная вереница духовенства, а за ней родные покойника, которые кричат и стонут. Они начинают и оканчивают причитать, crier, все вместе и таким образом приходят к могиле. Здесь покойника благословляют образом святого, или святой, смотря потому, кого он считал своим покровителем, или покровительницей; в то время поют и молятся, а когда священники кончат, родственники один за другим целуют гроб и прощаются с усопшим. Затем священник вкладывает ему между двумя пальцами правой руки удостоверение, засвидетельствованное подписью и печатью в том, что покойный умер, согласно обрядам, причастившись и соборовавшись маслом [77]. Наконец, опускают его в могилу лицом к Востоку и, как только начинают засыпать землею, все, как светские, так и духовные, спешат в дом покойника, где едят и пьют с таким веселым и довольным видом, как будто в этот день они видели только приятные зрелища, objets divertissans. Пир начинается раздачею овсяного хлеба, называемого кутьей, kutia, от которого каждый ест комок, крестясь и подымая взоры к небу. Первая четверть часа проходит довольно сдержанно, затем становятся разгульнее и доходят до того, что забывают, по какому поводу они собрались, а к концу каждый едва может припомнить, в какие двери вошел.

Глава седьмая

Вера Московитов. — Одежда и браки духовных лиц. — Верования относительно крещения. — Образ приобщения и исповеди.

(Март 1669 г.)

В 988 году великий князь Владимир [78]