Путешествие по арабским странам - [9]

— И не говорите! С тех пор Роже, так зовут парня, зверем на всех смотрит. Она ему ни разу не написала.

Они прошлись до каменного льва, оскалившегося у входа в Суэцкий канал, и повернули назад.

— А ваша семья где? — спросил Жюльен.

— Моя жена с обоими сорванцами поехала в Нант к своим родителям. Там уже задули холодные ветры. Мы здесь потеем, а они мерзнут. Особенно ребята! Стоит детям пожить здесь несколько лет, как они совершенно отвыкают от европейской осени.

— А теперь, — с добродушной насмешкой сказал корреспондент, — вы хотите поехать вслед за ними, чтобы насладиться прохладным европейским климатом?

— Я вовсе не хочу, — возразил лоцман.

— Но вы участвуете в забастовке, и притом в политической.

— Политическая она или нет, что я могу сделать? Вы из «Юманите», вам легко говорить. Думаете, мне это нравится? Но если я бастую, прежняя администрация гарантирует мне жалованье на три года вперед.

— Гарантирует письменно? — спросил Жюльен.

— Нет, не письменно. Но что же делать?!

— Держаться египтян и приступить к работе!

— А если вернется старая администрация, — вспылил лоцман, — я вылечу и ни один судовладелец не даст мне работы. Они ведь все связаны между собой.

— А если канал останется у египтян, вы тоже лишитесь вашей прекрасной должности.

— Все это не так просто, — недовольно проворчал лоцман.

— Как ни крути, риск всегда будет. Уж такова жизнь, — сказал Жюльен.

В это же время в небольшом кабинете внутри белого здания раздался телефонный звонок…

Через открытую дверь комнаты были видны зарешеченная галерея, сад с деревьями, усыпанными ярко-красными цветами, широкая улица, обсаженная пальмами, а за ней — сверкающий на солнце Суэцкий канал. Помещение было полно людей. Большинство мужчин в ожидании стояли в комнате или на галерее, несколько женщин сидели в широких кожаных креслах.

— Дамы и господа, — громким голосом произнес человек за письменным столом, кончив говорить по телефону, — у меня для вас сюрприз.

С галереи все протиснулись в комнату.

— Несколько часов назад я получил следующую радиограмму: «Arrive Suez 6 heures priere aviser si convoi matinee 15 merci — commandant[13]. Судно уже здесь.

— Что он сказал? — спросил кто-то в коридоре, а другой быстро крикнул ему:

— Судно прибыло в шесть, хочет сегодня же уйти!

— От кого радиограмма? — спросил чей-то голос по-французски.

— От капитана большого танкера «Изокордия» водоизмещением двадцать три тысячи тонн, — ответил человек за письменным столом по-английски.

— А вы сможете сегодня дать им лоцмана? — Спрашивавший явно был англичанином.

— В этом и заключается сюрприз, — ответил человек за письменным столом, — и для вас, мистер Ромм, судя по вашему вопросу, он представляет особый интерес: мы дадим «Изокордии» лоцмана.

Теперь зашумели со всех сторон:

— На якоре уже стоят двадцать четыре корабля!

— Ни на одном пока нет лоцмана!

— Еще и «Изокордия»?

— Из иностранных лоцманов ни один не вышел на работу, — уточнил мистер Ромм, корреспондент консервативной лондонской газеты.

— Это верно, полковник?! — крикнули из коридора.

— А почему иностранные лоцманы не вышли, мистер Ромм? — спросил человек за письменным столом.

— Наверно, не хотят.

— А кто приказал им не хотеть?

— Никто, я думаю.

— Вы уверены? — поинтересовался женский голос, но Ромм не ответил, и женщина продолжала: — Это не секрет, что лоцманам было приказано сегодня не работать.

— Ерунда! — воскликнул английский корреспондент.

— Хорошо, мистер Ромм, — произнес человек за письменным столом, — я сейчас позвоню английскому лоцману — он работает здесь семь с лишним лет— и спрошу его.

— Мистер Диксон, — сказал он в телефонную трубку, — почему вы сегодня не вышли на работу?

— Пожалуйста, не спрашивайте, — грустно ответил англичанин.

— Вы еще можете прийти, — сказал египтянин, — мы будем работать с вами, как будто ничего не случилось.

— Почему вы говорите со мной, сэр? — взмолился лоцман. — Мне и так тяжело. Я люблю свою работу, но мы получили указание от консула.

Его голос осекся.

Египтянин посмотрел на лицо английского корреспондента, выражавшее недоверие, окинул взором напряженные лица мужчин и женщин в комнате и в проеме двери.

— Вы не верите, мистер Ромм, что я говорил с мистером Диксоном? Пожалуйста, позвоните сами.

Корреспондент не мог отказаться.

— Телеграфируйте вашей газете о том, что вы слышали, — сказал египтянин.

Англичанин был в нерешительности.

— Я оплачу телеграмму из собственного кармана. Англичанин молчал.

— Уважаемые дамы и господа! — обратился тогда египтянин ко всем присутствующим. — Что могло побудить лоцманов добровольно рисковать прекрасной работой? Они жили со своими семьями — это для моряка редкое счастье, — у каждого был отдельный дом. Ежегодно они пользовались двухмесячным отпуском и бесплатным проездом для всей семьи до любого пункта. Они получали от трехсот до трехсот пятидесяти фунтов в месяц и, кроме того, дополнительно от десяти до двадцати четырех фунтов за каждое проведенное судно. У нас есть лоцманы, зарабатывающие от восьмисот до девятисот фунтов. И для этого им достаточно провести двадцать кораблей в месяц.

Большинство корреспондентов усердно строчили в своих блокнотах.