Путешествие по арабским странам - [26]

Большинство автомобилей были как будто довольно новыми, весьма элегантными, находились в хорошем состоянии. «Какое в общем неверное представление создается о стране, которую колонизаторы называют неразвитой!» — подумал Петер. Он знал, что промышленное в Египта невелика, что сельское хозяйство большей частью находится не на современном уровне, но ему и не снилось, что в Каире такое же движение, как в любой другой столице мира. Не думал он также, что на берегах Нила увидит белые современные дома в пять, шесть и больше этажей, что при переходе через улицу Фуада его подхватит поток людей, ловко лавирующих между машинами, а на тротуаре он попадет в бурлящую толпу.

По обеим сторонам панели шли в противоположных направлениях пешеходы, некоторые из них останавливались, чтобы поболтать со знакомыми, на стульях, выдавленных перед маленькими кафе, на обочине тротуара вплотную к домам сидели мужчины и пили кофе. Десятилетняя девочка стояла за наспех сколоченной стойкой, на которой лежали хлебцы в форме кренделей. Один человек торговал горячей фасолью, он доставал ее из небольшой «походной кухни» и накладывал между двумя ломтями хлеба. Этот завтрак бедняков — «фуль» — стоил один или полтора пиастра. Тут же, на тротуаре, сидели на корточках или прямо на земле ремесленники и торговцы. Сморщенный старик с бородой сидел, поджав ноги, на камнях и кусками от старых автомобильных покрышек латал обувь, которую антиквар, наверно, смог бы продать с надбавкой за древность. На протяжении нескольких сот метров расположилось не меньше шести таких «холодных сапожников», одни еще бездействовали в ожидании заказчика, другие уже стучали молотком по ботинку клиента, который, держа на весу босую ногу, примостился рядом. 11 все оживленно беседовали.

Здесь же сидели на корточках мужчины, дети, даже женщины в черном, все они предлагали свои товары, разложив их на куске оберточной бумаги или газеты: расчески, щетки, бумажники, старые брюки, пуговицы, украшения, ношеные ботинки, завернутые в целлофан плоские кожаные сумки с рельефным изображением двугорбого верблюда под пальмами… А рядом с ними у края тротуара и у края жизни неистовствовали, бушевали и грохотали машины, одно запасное колесо которых дороже всех убогих товаров, разложенных на расстоянии тысячи метров от моста Фуада до здания суда.

Здесь начиналась аристократическая часть улицы 26 Июля. Она отличалась от Пятой авеню в Нью-Йорке или от бульвара Мадлен в Париже только по ширине, отнюдь не уступая им в богатстве и элегантности магазинов.

Здесь, видимо, можно было купить все — ткани и шоколад, медикаменты и мыло, обувь и драгоценности, зажигалки и ковры, готовое платье и сласти, фрукты и детские игрушки; здесь рядом с огромными универсальными магазинами теснились узкие пассажи и крохотные лавчонки, стояли уличные торговцы; здесь можно было увидеть пешеходов в старых традиционных одеждах и в современных модных нарядах. Рассказывали, что самый большой универмаг принадлежит жене одного весьма влиятельного политического деятеля. Франции, совсем недавно занимавшего пост премьер-министра. Об английских коммерсантах египтяне высказывались весьма нелюбезно: прежде они скупали весь урожай хлопка в Египте «for nothing» — «задарма», — а взамен поставляли Египту дорогие ткани.

Петер осмотрел витрины, убранные с большим вкусом, и зашел в несколько магазинов. Шерстяной джемпер прибыл из Франции, костюм — из Англии, вечернее платье — из США. Обувь доставлялась из Лондона, чулки — из Парижа, лезвия для безопасной бритвы из США. И так все. В аптеке медикаментам, по преимуществу швейцарским, было отведено самое скромное-место, зато широко были представлены косметика, фирменные мыла, духи из многих стран. В магазинах любой предмет роскоши иностранного происхождения можно было купить в любом количестве. А в гастрономах прилавки ломились под грузом мясных и овощных консервов, вин и ликеров из разных государств[24].

Злых духов вынуривгют

Вблизи улицы Фуада жил Ахмед, который встретил Петера в свое время на аэродроме. Была пятница — мусульманское воскресенье, и Ахмед был дома, но как раз собирался пойти к портному. Тот был португальским христианином и отдыхал поэтому в воскресенье. Жена портного — египтянка — по пятницам ходила в мечеть, но вместе с мужем праздновала и христианское воскресенье. Портной в свою очередь перенял некоторые египетские обычаи.

Все это Ахмед весело рассказал Петеру по пути к улице Фуада; здесь у портного было ателье, где он делал примерку и продавал свои изделия. Швейная мастерская помещалась где-то в бедной части города.

Они прошли мимо площади, где находилось желтоватое квадратное здание оперы, сооруженное в честь открытия Суэцкого канала, и повернули на улицу Фуада. Против самого крупного универмага разместился пассаж, построенный в форме буквы У и имевший, следовательно, в начале два, а далее четыре ряда красивых витрин. Там и помещалось ателье портного. Лифт обслуживал смуглый египтянин в щеголеватой зеленой куртке, он приветливо, как старому знакомому, улыбнулся Ахмеду. Широкоплечий плотный португалец был один в комнате. Прекратив кроить, он немедленно заказал для своих гостей кофе по-турецки.