Путешествие на «Василиске» - [107]

Однако все это произошло позже. Ну, а сразу после моего подвига мы с Сухайлом забарахтались в воде, спеша убраться от сбитого целигера как можно дальше. Морской змей, решивший, что во всех его страданиях виновато воздушное судно, принялся крушить его со всем возможным старанием. Йеланский экипаж устремился следом за нами; один из солдат, очевидно, вознамерился броситься на нас, как морской змей на целигер, но, к счастью, ему помешало прибытие спасательной шлюпки. Как выяснилось, мой прыжок за борт заметили с «Бойна», одного из двух остальных кораблей маленького флота адмирала Лонгстида, и, не зная, что происходит, отправили к нам помощь.

Матросы втащили нас в шлюпку, а затем занялись йеланцами, рассудившими, что ширландский плен предпочтительнее дальнейшего пребывания в воде невдалеке от разъяренного морского змея, каковой в любую минуту может отправиться на поиски новой добычи. Несмотря на всю прочность драконьей кости, над целигером он поработал от души. Правда, драконья кость устояла под натиском его клыков, но канаты и проволочные стяжки – нет, и в результате окрестные волны являли собою весьма обширную и пеструю остеологическую экспозицию.

По завершении баталии мы в сопровождении дюжины боевых каноэ прибыли на берег Кеонги. Здесь адмирала Лонгстида приветствовал вождь, но я почти не видела их встречи: протолкавшаяся ко мне сквозь толпу Лилуакаме (первое дружеское лицо с момента возвращения!) поманила меня за собой.

– Куда мы? – спросила я, охваченная внезапным страхом.

Отчего моя жена здесь, но с нею нет ни моих спутников, ни сына, если только с ними не случилось чего-то ужасного?

– В храм, – ответила Лилуакаме. – Поспеши.

Храм находился на той самой площадке, что бросилась мне в глаза сразу же по прибытии на Кеонгу – на высоком мысу, отделявшем бухту, где стоял «Василиск», от места проживания вождя. Здесь оказалось несколько матросов, присматривавших за пушками, вытащенными на мыс перед боем по приказу Экинитоса, но я не обменялась с ними ни словом. Заверив меня, что с остальными все благополучно, от дальнейших разговоров Лилуакаме отказалась. За время нашего недолгого сожительства я еще ни разу не видела ее такой: сосредоточенная, целеустремленная, она вела меня за руку, словно ребенка, коему сейчас некогда что-либо объяснять. Усталая, совершенно сбитая с толку, я была только рада следовать за ней.

Сам храм, по ширландским меркам довольно скромный, являл собой впечатляющий образец строительного искусства для островитян. Состоял он из ряда мощенных камнем площадок и невысоких стен, сложенных без единой капли известкового раствора. Стены ограждали целую систему помещений, причем вход во внутренние был ограничен тапу куда более, чем во внешние, и всякой церемонии, в соответствии с ее характером, было отведено особое место. В самую крайнюю из внешних загородок и втащила меня Лилуакаме: по-видимому, впускать меня хоть на шаг далее внутрь возможным не сочли. Здесь нас ждала Хили-и.

Повинуясь ее наставлениям, я прошла процедуру очищения и покаяния, каковая, согласно ее словам, должна была помочь мне снискать некоторую толику милосердия со стороны Па-оаракики после того, как вождь завершит дела с адмиралом Лонгстидом. (Как выяснилось позже, Сухайла отвели с той же целью в храм, предназначенный для воинов.) Все выглядело так, будто проступок, в коем мне следовало покаяться, заключался в нарушении запрета покидать Кеонгу. В самом деле, отчасти оно так и было, и я не стала спрашивать, известно ли ей, что преступление мое куда серьезнее. Считалось, что ке-анакаи, ступившего на берег Рауаане, ждет смерть, однако я вернулась живой. Подозреваю, Хили-и знала обо всем, но не могу сказать, каким оказалось ее заключение – усомнилась ли она в моей одержимости духом дракона, или в реальности проклятия, лежавшего на Рауаане, или же попросту отнесла меня к весьма счастливым исключениям.

На выходе из храма меня встретили товарищи и соотечественники. Джейк обнял меня с такой силой, что ни вздохнуть, ни охнуть. Его примеру последовала и Эбби. Усталый и изнуренный более обычного, Том протянул мне руку, однако я крепко обняла его – и к дьяволу всех сплетников на свете. В последние дни мне довелось претерпеть столько тревог и опасностей, что обычным рукопожатием тут было никак не обойтись.

По счастью, разбирательство с двумя заблудшими овцами в списке первоочередных дел у кеонган не значилось: прежде им нужно было разобраться с последствиями баталии. Четырем йеланским кораблям удалось уйти, однако островитянам и без того предстояло рассортировать множество пленных, заключить необходимые соглашения и решить немало иных вопросов. Всем нам, прибывшим на «Василиске», было велено оставаться на берегу бухты, где матросы – в зависимости от того, насколько пристально наблюдал за ними Экинитос – то занимались ремонтом, то болтались без дела, обмениваясь слухами о недавних событиях. Боюсь, немалой доле капитанской ругани они были обязаны мне: Экинитос, естественно, желал знать, куда я пропала и что натворила, и неведение привело его в столь же дурное расположение духа, как некогда – сломанная нога.