Путешествие капитана Самуила Брунта в Каклогалинию, или землю петухов, а оттуда в Луну - [19]

Я знал одного славного из обманщиков обманщика, который не умел ни писать, ни читать, однако определен был в Баттаны, или судьи. Сей чин получил он за свое искусство в бабачной игре.

Хотя они всегда содержат несколько войска, однако же все Каклогаляне воины и должны в случае неприятельского на землю их нашествия служить без жалованья.

У них, кроме дворца, нет укрепленных мест, опасаясь, что оные бунтовщикам жилищем служит могут. Читатель, может быть, удивится, каким образом какое-нибудь место против тех укреплено быть может, кои чрез ямы, валы и стены перелетают. И потому должен я объявить, что в их крепостях все отверстые места от одной стороны к другой обтянуты холстом, который усыпан ядовитою травою, от коей, если полежит на солнце только 6 часов, происходит такой ядовитый запах, что ни один петух не может долететь туда за несколько сажен.

Но сей запах всходит вверх; следовательно, и не вредит тех, кои внизу находятся. От сего происходит, что их осады более блокадами назвать должно, и что крепкие их города сдаются от одного голода. Ибо, хотя я и сказал, что Каклогаляне крепостей не имеют, однако у соседей их по городам находится сей холст и множество таких трав, кои могут почти на целые сутки привесть оные в оборонительное состояние.

Если кто умрет, то имение его достается старшему его сыну или дочери. Другие же сыновья записываются в военную службу или купечеством промышляют. Дочери выходят замуж за ближних родственников, которые должны их взять или содержать по их состоянию. Многоженство у них запрещается, хотя знатные и мало уважают сим запрещением. У них заведены публичные школы для воспитания и призрения бедных; но как весьма много таких, которые думают, что для них предосудительно туда быть принятыми, то оные должны наконец совсем прийти в упадок.

Обычаи, нравы, одежда и увеселения Каклогалян

Каклогаляне почитают себя просвещенным народом; и в самом деле, те, кои по другим землям ездили, весьма учтивы, услужливы и ласковы, хотя обыкновенно рассматривают, кому должны они предлагать свою дружбу и услуги. Если же кто сии предложения почтет за нечто большее, нежели за комплимент, и придворному господину напомнит о его обещании, то таковой почитается за деревенщину и за великого невежду в обхождении. Они не весьма обходительны, хотя и часто посещают друг друга, что между знатными всегда с великими церемониями происходит; ибо тот, который хочет посетить, посылает всегда своего слугу наперед с объявлением, что господин его хочет сделать себе честь поцеловать у него шпоры. Ежели сей дома или дома сказаться захочет, то говорит в ответ, что весьма благодарен за оказываемую ему честь и что он того с наибольшею нетерпеливостью дожидается. Как скоро придет сей гость, то один из его слуг дает о том знать во всем доме, стуча в медный таз, который у всех знатных на дверях висит, столь долго и столь сильно, что ежели бы сие кто-нибудь в Англии сделал, то, конечно бы, почли его за нарушителя общего покоя. По таковом стуке отворяются двери, и пришедший бывает встречен, смотря по своему состоянию, или на крыльце, или в зале, или во внутренних покоях, куда вошед, сажают его на ковер, и он осведомляется о благосостоянии всей фамилии, разговаривает о погоде, а потом с великою же церемониею прощается, и бывает так же провожаем, как и был принят.

Никто не посещает государственного Министра. При посещении нет у них ничего сходного с обыкновенным Аглинским гостеприимством; ибо никому не подают никаких закусок, ниже свежей воды, кроме только на обыкновенных пирах или на свадьбах. При последних бывают они обыкновенно весьма расточительны. Молодые целую неделю могут быть вместе; по прошествии же того времени почитается у них за непристойность появляться в собраниях с женою; и кажется, что замужние хотят отмстить друг другу за учиненные прежде обиды. Ибо жены стараются доказать презрение к своим мужьям; напротив того, и мужья также доказывают, что они жен своих ни во что вменяют. Они великие охотники к кукольным и другим играм. Есть между ими много бедных Каклогалян, кои на площадях за деньги сражаются и зрители бывают чрезмерно довольны, ежели они друг друга разобьют до крови; а если искусством своим удержатся они от пролития крови, то награждаются весьма худо, и все называют их трусами.

Некогда одна коза сделала великий вред на полях Данофалиевых, некоего знатного святого, который за 1200 лет жил; для сего во всех домах празднуют обыкновенно один день в году, в который приводят козу, ломают ей кости и ребра и с живой кожу сдирают.

Похороны у них столь великолепны, что часто все свое наследство на то истощевают. Когда мертвое тело несут из дома, то идет наперед Герольд, который титулы умершего громко возглашает; а если никаких не имел, то дают ему три дни сроку, чтоб он мог сочинить его родословную. Я был на похоронах одного портного, который, однако же, по рассказам Герольдовым с первым Министром в близком родстве находился; и я упомнил несколько слов из говоренной в честь умершего речи, которые теперь читателю и сообщаю: «Взирайте, любезные сограждане! — кричал Герольд, — на суету всех земных вещей! Оплакивайте несчастную вашу судьбину, которая лишила вас сего знатного и славного