В эту ночь тысячи мужских сердец бились сильнее обыкновенного.
Дело происходило в центре Индостана. Десятки тысяч людей, разделенных на два враждебных лагеря, готовились к кровопролитному сражению.
Результатом этого столкновения огня, железа и смерти должна была явиться или независимость Индии, или ее окончательное порабощение Англией.
Расположенные на длинной цепи высоких холмов, индусы медленно разводили бивуачные огни.
В уснувшей долине царствовала мертвая тишина, но в этой тишине все-таки чувствовалось присутствие жизни.
В самом центре лагеря высится палатка, обширнее и выше других. Перед палаткой пылает огромный костер.
Здесь бодрствуют.
За столом сидят два человека и разговаривают, водя пальцем по разложенной карте.
Одному из них около 45 лет.
Высокий и плечистый, он обладает серьезным и добрым лицом, широким лбом и открытым, решительным взглядом.
Его волосы и усы почти седы.
На нем надет французский мундир.
Это генерал Луи Сен-Пьер, оставшийся, вместе с другими товарищами Сюфрена, в Индии после Версальского мира.
Он углубился в горы во главе горсти солдат и продолжал вести борьбу с могучими противниками.
Его мужество, смелость и чрезвычайная физическая сила скоро фанатизировали робких индусов.
Благодаря своей политической ловкости, он сумел склонить магаратских принцев, и вот они готовятся нанести последний удар английскому владычеству.
Рядом с генералом сидит его адъютант.
Он еще молодой человек — сын неустрашимого Болье, убитого в сражении при Седжапуре. Сен-Пьер любит его и вполне доверяет ему.
В то самое время, как оба офицера сидят, склонившись над картой, набрасывая план будущего сражения, полу палатки отдергивает чья-то рука, украшенная драгоценным кольцом.
На пороге показался человек, одетый в длинную белую мантию.
На голове его красуется тюрбан из золотой материи.
Человек этот олицетворяет собой совершеннейший тип индусской красоты.
Он очень высокого роста, с очень темными волосами и чрезвычайно величественного вида.
Взгляд его горд и задумчив. Ярко-красные губы резко выделяются на бронзовом лице.
Увидя его, оба француза встали.
— Раджа! — произнес, кланяясь, генерал.
— Прежде наступления дня, который увидит наше торжество или нашу гибель, я хотел увидеть тебя и поговорить с тобой о важных делах, — сказал индус.
По знаку, данному генералом, Болье низко поклонился и вышел.
— Итак, — медленно начал раджа, — ты все еще веришь! Ты уверен в победе?
— Твердо верю, — отвечал генерал, — но вы, кажется, сомневаетесь?
— Если я и сомневаюсь, то не в тебе. Я знаю твои способности и твою преданность. Но я пришел к тебе потому, что страх заставил меня покинуть мое ложе. Я видел ужасный сон, который заставил меня усомниться в успехе. Я пришел убедиться — сохранил ли ты свою веру в победу.
Вместо ответа генерал встал и, приподняв полу палатки, протянул руку.
— Смотрите!
На холмах горели мириады огней, образуя огромную огненную диадему.
— Со вчерашнего дня, — сказал он, — англичане прижаты в узкой долине, окружаемой этими холмами. Я привлек их сюда и не выпущу. Наши войска заняли высоты и враги окружены. Завтра, по моему приказанию, наши солдаты спустятся в долину и, как стальной цепью, обхватят англичан. Мы следим за всеми их движениями, они же не могут видеть наших. Мы осыплем их пулями, их же не долетят до нас.
— Я дурно истолковал сон! — сказал индус. — Ты останешься победителем, но я не буду свидетелем твоей победы.
Генерал силился улыбнуться.
— Если верить снам… — начал он.
— Я сам не верю во все сны, — печально отвечал раджа, — но выслушай этот.
Он подошел к столу, уселся на вышитую подушку и продолжал:
— Я находился в храме Вишну, нашего Бога-покровителя. Я держал в одной руке священный топор, в другой — белую овцу для жертвоприношения. Я пал ниц, потом поднялся и, опустив руку, одним ударом отсек голову жертвы. Кровь хлынула ключом. Но, о чудо! из шеи вышла вдруг артерия и, как змея, обвилась вокруг моего горда и рук. Я поднимаю глаза на бога, это уже не Вишну: на алтаре сидит богиня резни и смерти — Кали. Она открыла рот и крикнула мне: «Смотри!» Глаза мои направились в указанное место, и я увидел воина, лежащего на земле. Между плеч его торчал кинжал.
Генерал Сен-Пьер побледнел от мрачного рассказа раджи.
Но он успокоился при виде лагеря, погруженного в глубокий сон, как дикий зверь перед выходом на поиски за добычей.
Раджа погрузился в глубокую думу и генерал не смел заговорить. Он хорошо знал, вдобавок, что разубеждать индуса совершенно бесполезно.
Внезапно раджа вышел из своей задумчивости и, как бы приняв быстрое решение, поклонился генералу и вышел, не сказав ни слова.
Оставшись один, генерал позвал Болье.
— Жорж, — сказал он ему, — заняло ли свою позицию племя Билей?
— Да, генерал, — они заняли в полночь последние оставшиеся дефилеи.
— Значит, англичане окончательно погибли. Нужно рассчитывать, однако, на отчаянное сопротивление. Они попытаются, быть может, овладеть высотами.
— Это было бы безумием!
— Конечно. Но битва может происходить и здесь. Прежде наступления дня нужно удалить моих. Я выбрал для этого тебя. Я не хочу, чтобы они слышали шум битвы. К тому же… нужно предвидеть все… даже невозможное. Если мои войска выпустят из рук подготовленную мной победу, все, что я сделал, станет бесполезным. Страна надолго подпадет рабству. Нужно будет бежать, направляясь к морю, вернуться во Францию, заставить позабыть себя!