Путь наверх - [96]
Простым смертным заказан вход в цитадель, в которой обитают те, кто правит миром капитализма. Почти невозможно попасть туда непосвященному, если он не Данкен Сэндис, Джордж Хэмфри, Джо Лэмптон. В том-то и состоит заслуга Брэйна, что он сумел показать осязаемо, достоверно и убедительно то, что принято называть «волчьими законами» капиталистического общества.
Нет, герой книги «Путь наверх» — не патентованный злодей со взором убийцы, а Брэйн — не автор детективно-приключенческого романа. Джо Лэмптон — на первый взгляд, обыкновенный молодой человек послевоенной Англии, судьба которого складывалась до поры до времени точно так же, как у десятков тысяч его современников. Родился он в семье мастера, окончил школу в маленьком городке, где и служил младшим клерком; во время войны был сержантом-наблюдателем на бомбардировщике, попал в плен, а после войны стал муниципальным служащим в другом провинциальном городе, получая жалованье по второй категории. И лишь одна скупая деталь настораживает читателя: попав в плен к немцам, Лэмптон не борется против них, не пытается бежать, он использует этот «досуг» для того, чтобы спокойно переждать войну и… получить специальность бухгалтера. Всего один, но сделанный рукой настоящего мастера штрих, и вы видите и холодную расчетливость, и целеустремленный эгоизм, которые роднят Лэмптона с теми, в чей круг он решил попасть во что бы то ни стало. Это не просто обыкновенный молодой человек: это молодой хищник, порожденный капиталистическим обществом.
Еще в детстве, когда отец рассказывает сыну о своей рабочей гордости, не позволяющей Лэмптону-старшему стать на кривую дорожку, которая ведет к «солидному положению» и собственному автомобилю, пятнадцатилетний юнец уже «не разделял гордости отца». «Гипотетический автомобиль, который он столь пренебрежительно отверг,— рассказывает наш «герой»,— казался мне бесконечно соблазнительным. И вместо восторженно-одобрительной улыбки, которой ожидал отец, он увидел только угрюмый взгляд исподлобья».
Остро чувствуя классовую рознь в современной Англии, юный Растиньяк одержим желанием отвоевать для себя (и только для себя) место наверху. «Внутренний голос, повелевавший мне… призывал меня творить добро для себя, а не для других». «Все мы мечены с рождения,— рассуждает он,— и только гениям или подлецам удается вырваться за рамки своего класса». Нет, Джо Лэмптон ни на секунду не заблуждается насчет себя: он человек трезвый, расчетливый и отнюдь не претендующий на гениальность. Что же касается подлости, то тут лишь надо не упустить случая. И случай представился, счастливый случай, которого ожидают, о котором грезят в обществе, где все измеряется чистоганом, тысячи таких лэмптонов.
Подлость Лэмптона особого рода: это, если можно так выразиться, интеллектуальная подлость. Писатель показывает не примитивного индивидуума, а наиболее опасную разновидность такого человеческого типа — мерзавца размышляющего, философствующего, пытающегося подвести под свое поведение идейную базу и даже претендующего на ваше сочувствие. Расчетливо растоптав чувства Элис, доведя ее до самоубийства, Джо позволяет себе погрустить о том, что и в себе самом он убил все человеческое: «Я тоже был трупом,— только лучше выглядел и меня еще долго не придется хоронить».
Впрочем, эти размышления — в значительной степени поза да, быть может, попытка оправдаться перед самим собой. «Я похож на новенький, только что сошедший с конвейера „кадиллак“, заехавший в нищий индустриальный район,— размышляет Джо Лэмптон, потеряв возлюбленную, по существу убитую им.— Сталь, стекло и искусственный кондиционированный воздух защищают меня от людей — от оборванных, продрогших до костей людей,— совершенно так же, как защищают они меня от дождя и мороза. Я не хочу снова стать одним из тех, кого вижу за окнами „кадиллака“, я не хотел бы даже оказаться настолько глупым или слабым, чтобы позволить себе замешкаться среди этих изнуренных работой, враждебных лиц и впустить к себе ветер, и дождь, и запах поражения. Но порой мне хотелось бы этого хотеть».
Здесь все ясно, предельно цинично и в общем правдиво (зачем же лгать самому себе?), за исключением последней сентенции: подлец в какой-то мере кокетничает с самим собой.
Поистине страшен этот «обаятельный Джо» — обыкновенный молодой человек Англии пятидесятых годов, нарисованный мастерской рукой Джона Брэйна. Изображая типичного молодого американца, англичанина, француза, итальянца наших дней, западная литература, критика, социология пытаются представить его в виде этакого развинченного юнца, без идей и идеалов, всецело занятого сексуальными проблемами, рок-н-роллом и попойками, ни во что не верящего, ни к чему не стремящегося; таких на Западе причисляют к «растерянному поколению». Но растерялись отнюдь не все; их даже не большинство. Слов нет, существуют и вихляют по земле всевозможные стиляги — и американские битники, и английские тедди-бойз, и французские блюзон-нуар. Но не слишком ли много уделяют им внимания, если учесть ту жалкую роль, которую они играют в обществе, и не преднамеренно ли раздувается это явление?
В романе английского писателя Джона Брэйна «Жизнь наверху» (1962 г.), продолжившем его «Путь наверх» (1957 г.), препарируется общественная жизнь Англии послевоенных лет.Герой романа Джо Лэмптон, муниципальный служащий провинциального городка Уорли, работоспособностью и удачной женитьбой открыл себе путь в общество богатых и процветающих бизнесменов, разочаровавших его своей опустошенностью, духом стяжательства, равнодушием к людям и отсутствием высоких моральных качеств и идеалов.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.