Путь между - [56]
— Здесь нельзя, — еле слышно прошептал Эйви-Эйви. — Здесь же Дыра… Уардов сорок… Вперед по дороге… Священная Дубрава, не нужно бояться… Духи Зарга не трогают ищущих приюта, — и затих, теряя крохи сознания.
— Ну и как он это себе представляет? — буркнул в пространство шут.
— Сделаем носилки из плаща. Если бы удалось найти дубину в пару к его посоху… Ну ничего, дотащим и так.
— Тяжел он, куманек, между прочим!
— Что ты предлагаешь? Бросить здесь? Оборотням на съедение? Лучше бы сразу убил!
— Прости, не попал, — не удержавшись, съязвил Санди, — на звук кидал. Сыпанем остатки порошка, до утра протянем.
— Они прыгали в круг, — напомнил король. — Проводник прав, надо убираться отсюда.
— В плаще не получится, — стоял на своем Санди. — И носилки не помогут: нельзя класть его на рану, мертвой крови ходу не будет.
— Тогда понесу на руках, — мрачно заявил король, с трудом поднимая безвольное тело Эйви-Эйви. — Я не позволю умереть человеку, спасшему наши жизни. Умереть от твоего оружия — не позволю. Не спорь. Лучше веди лошадей.
Санди обиженно фыркнул и подобрал уцелевшие поводья, связывая ими недоуздки.
Денхольм глубоко вздохнул, и они медленно пошли по дороге.
Глава 10. ПО ГНОМЬЕМУ ТРАКТУ
Проводник упрямо стоял на Краю, норовя шагнуть за Последний Порог, прочь от горьких пахучих отваров и заботы Духов Зарга. Санди недаром слыл одним из лучших метателей ножей, и обессиленные руки Эйви-Эйви с трудом удерживали призрачную Нить своей бродячей жизни. Вот уже шестой день король с навязчивостью заботливой няньки поил его бульонами и менял повязки, а шут с остервенением стирал портки, которые раненый пачкал не в меру часто.
Духи появлялись ближе к вечеру, тогда путешественники с облегчением сдавали свой нелегкий пост и ложились спать. Однажды Денхольм попытался ускользнуть из объятий Йоххи, чтобы посмотреть, как лечат призраки, но колдовской дурман окутал все тело и сделал голову тяжелой невыносимо. Он боролся с дремой до последнего, но сон напал наемным убийцей, исподтишка, разбивая все надежды на победу. Голова наутро болела нестерпимо, и король предпочел смирить свое любопытство.
Шесть дней, беспросветных и тоскливых.
Шесть дней, насквозь пропитанных смертью.
Потому что умирал не только проводник, умирали лошади. Язвы на искусанных боках, казалось, полностью исцеленные, расплывались вновь, въедаясь в неповрежденные участки шкур и уходя все глубже. И Алиста, и Факиэр лишь на время смягчали боль и муку в угасающих глазах несчастных животных.
Шесть дней, долгих, тягучих, дождливых.
Моросящий дождь шел с утра до ночи, шурша каплями по листьям вековых дубов, но словно огибая Священный Приют и ее постояльцев. Дождь усыплял, убивая веру в счастливый исход, словно оплакивая непутевого бродягу. Но король не раз говорил шуту, насколько было бы тяжелее, если б светило жаркое летнее солнце. Шут неизменно соглашался, отправляясь на очередную постирушку к придорожной канаве, полной мутноватой воды.
Шесть дней без движения.
Без погонь, без боязни не увидеть рассвет. Время остановилось, замкнулось пространство. Во всей Вселенной остался крохотный островок жизни, окутанный нитями по-летнему теплого дождя. И умирающий под зеленеющими кронами дубравы проводник.
Хорошо хоть хватало еды.
В первый же день Санди не упустил случая запустить лапу в сумку Эйви-Эйви. Король протестовал, но был вынужден присоединиться со странной смесью любопытства и стыда.
Вместительная холщовая сума, которую Эй-Эй носил, перекинув через плечо на манер письмоносцев, таила в себе множество занятных вещиц. В одном кармане было полно всевозможных мешочков и коробочек с порошками и целебными травами. С другим отделением обстояло еще интереснее. После того как разом оживившийся шут вытащил солидный сверток с припасами, которых при разумной экономии и бережном хранении хватило бы на месяц, там осталась всякая мелочь.
Набор запасных струн для лютни. Тонкая серебряная цепочка. Старая медная монета со стертыми письменами, явно не элронская. Огниво и трут. Трубка, кисет, иголка с ниткой. Стальная пластинка с неизвестными иероглифами. Небольшая книга в зеленом сафьяновом переплете с серебряной застежкой, которую не удалось открыть. Бронзовый амулет, полностью повторяющий татуировку на груди проводника: перевернутый равносторонний треугольник со стрелой, украшенный скупой резьбой и тремя агатами по верхней поперечине — белым, серым и черным, — явно гномьей работы и такой красоты, что король с сожалением разжал пальцы, выпуская вещицу из ладони. Странный высохший стебель с двумя кривыми толстыми шипами, похожий на наконечник стрелы. И их кожаный расшитый кошелек, до отказа набитый золотом.
Последнюю находку шут приветствовал радостным воплем и хищным оскалом, сделавшим бы честь любому волку. Вытряхнул деньги на заботливо подстеленный плащ, торопливо пересчитал. Озадаченно почесал затылок, пересчитал еще раз.
— Ничего не понимаю, куманек, — наконец развел он руками. — Здесь намного больше, чем было…
— Векселя нет, — пояснил король. — Я написал один, на всякий случай. Но чтобы получить по нему деньги, нужно доехать до предместий Фора. Странно все это. Зачем он вернулся?
В мире, где особую роль играют камни и руды, наивысшей Силой отмечены темные маги Камней. Для них мир – игровое поле, забава, помогающая скоротать положенную Тени вечность. Но что станет с подобным миром, если один из магов сделает странный выбор и, ломая игру учителя, примет сторону человека? Скрижали о Четырёх задуманы как серия романов о дружбе и верности, о светлой и темной магии и о том, что добро и зло – не всегда то же самое, что Светлая и Темная сторона нашей жизни. Рецензия Андрея Васильева: "Эпические фэнтези-саги сейчас не редкость, их после "Игры престолов" вышло много.
Сказка. Зимняя, временами добрая и местами жуткая. Как и в большинстве порядочных сказок, есть любовь, чистая и светлая) Июнь — октябрь 2008.
Ириска — ученица выпускного класса — ведёт скучающий образ жизни, наполненный тревожными ожиданиями непонятного послешкольного будущего. Интригующий вопрос незнакомца заводит её в места, обитатели которых повелевают песнями и превращаются в удивительнейших существ. Но за этот путь Ириска должна заплатить смертью трёх котов, после чего встретится с кошачьей владычицей — Панцирной Кошкой.
"Ночь я провожу в Секторах. День — в своем мире. Все не так уж плохо, если учесть, что земная ночь здесь длится месяц. А день в своем мире — одна ночь Секторов.".
Цикл М. Муркока «Легенды Края Времени» продолжает сборник повестей-легенд. В нем мы снова встречаемся с полюбившимися героями романа «Танцоры на Краю Времени»: Герцогом Квинским, Вертером де Гете, Лордом Монгровом, Миссис Кристией и другими. Как часто случается в произведениях М. Муркока, описываемый мир посещают уже знакомые путешественники во времени: миссис Уна Персон, принц Элрик Мелнибонэйский, Огненный Шут…Каждый персонаж писателя – карнавальная маска, слепок человеческого характера и стиля жизни. «Неискушенные, они любили, не ведая страсти, соперничали, не ведая ревности, враждовали, не ведая ярости.
Чистая правда, несмотря на издевательскую окраскуПродолжение. Для тех, кому все еще интересно.
Что может быть интересного в жизни обычной одиннадцатиклассницы? Ровным счетом ничего. Школа, экзамены, репетиторы. Даже на дискотеку сходить некогда. "Хочу приключений" — загадала однажды Лера. Но надо быть осторожней с желаниями. Они имеют непредсказуемое свойство сбываться.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.