Путь между - [55]
— Хорошо бы пожрать чего-нибудь, — вздохнул шут, выуживая из кармана горсть медяков. — А у тебя что осталось, куманек?
— Немного серебра, — зевнул король, потирая уставшие глаза и старательно прикалывая к плащу Булавку Эксара. — Слушай, это я сбрендил, или впереди мелькает огонек?
— И вправду что-то светит, — оживился шут. — Наверное, деревня, а может, постоялый двор. Прибавим-ка ходу!
Но доскакать до загадочного огня оказалось непросто: обманывала дорога, делавшая на этом участке затейливый изгиб, словно обходя невидимое препятствие. Вскоре им пришлось свернуть и с тракта: манящий свет и дразнящий желудки запах жаркого уводили в сторону уардов на шестьдесят. Теперь уже не было сомнений, что это какое-то селение: явственно обозначился контур ветряной мельницы, лаяли собаки… Они были так близко, что различали скрип колодезных журавлей и сходили с ума от духа свежеиспеченного хлеба…
А потом все разом смолкло, словно стертое чьей-то властной рукой. И огоньки исчезли, убитые неведомым ветром. Только леденящий душу вой пронзал подступившую к самому горлу темноту. Только похотливое хихиканье и хруст разгрызаемых костей наполняли притихшую ночь, заставляя воображение рисовать картины, мерзостные до рвоты. Король глянул вверх и испугался по-настоящему: на него смотрели чужие, незнакомые звезды, едва пробивавшиеся сквозь дымку висевшего над землей тумана.
Булавка Эксара обжигала тело даже сквозь одежду.
— Порошок еще остался, Санди? — прошептал он, стараясь унять дрожавшего мелкой дрожью и совсем недавно бывшего горячим и отважным скакуна.
— Есть немного. — Шут высыпал на ладонь горсть фиолетовых семян, и сразу стало легче. Тогда Санди рассыпал их щедрым кругом, стараясь оградить как можно больше пространства.
Стало светлее: над их головами сияла родная, знакомая до боли луна. Но за пределами волшебного круга по-прежнему пялились враждебные чуждые звезды: морок не желал так просто сдаваться. Прыгнувшую из темноты рыжую тень король принял на клинок, вторая ушла в сторону, отброшенная ножом шута. В пронзительном визге почудились отголоски разумной речи, и Денхольм выдохнул одними губами:
— Похоже на оборотней. Вляпались!
И тут кто-то неразличимый подхватил повод его лошади, рядом сдавленно зарычал шут, метая нож в попытке вызволить коня. Впереди что-то охнуло и зарычало в ответ, заскулило, заворчало вполне осмысленно, заставляя лошадей идти спотыкающимся галопом.
Они понеслись сквозь темноту, сквозь подступающий вой и скрежет, кое-как отбиваясь и судорожно цепляясь за седла. По лицам хлестали какие-то ветки, свистел ветер, небо вертелось в безумной пляске, чья-то могучая рука словно комкала созвездия, постепенно придавая им знакомые очертания.
И нежданно все кончилось.
Кони остановились так резко, что король больно врезался в луку. Они стояли на старом гномьем тракте, неподалеку от того места, где свернули в поле, вокруг перетекала теплая весенняя ночь, подмигивали звезды, стрекотали сверчки…
Сидящий впереди всадник по-прежнему упрямо сжимал поводья и хрипел, понемногу заваливаясь набок. Едва различимый в темноте драный серый плащ выдавал Эйви-Эйви.
И нелепой игрушкой, глупой шуткой выглядел торчавший под правой лопаткой нож.
Один из метательных ножей Санди.
Быстрее молнии король соскочил на землю и успел поймать падающего проводника.
— Костер! — заорал он остолбеневшему шуту. — Вари свои листья, живо!
— Не тратьте листья, — закашлялся кровью Эйви-Эйви, морщась от нестерпимой боли. — Не поможет…
— Ничего, это хорошая травка! Лучше молчи. — Король оттащил его на пригорок, устраивая на левом боку. — Давай, Санди, не стой истуканом! Пошевеливайся, во имя Светлых Богов!
— Хорошая, — согласился проводник, выталкивая слова между рывками рваного дыхания. — Но медленная… Раньше умру, не успеет она. В сумке… трава Факиэр… длинные… тонкие листья. Один… мне жевать. Горсть… варить, как и… Алисту… Кровь затворяет…
— Ладно, сделаем. Санди, ты все слышал? Что ты возишься, горе мое! Траву старую рви! Да вон ветки какие-то, правее смотри!
— Тряпок почище… Побольше… Рану заткнуть…
— Молчи, неугомонный, а то рот заткну! — пригрозил король, пытаясь одной рукой снять седло со своей лошади и путаясь в сбруе.
— Ох дети, дети, — то ли печально, то ли насмешливо прошептал Эй-Эй. — Вот уж не гадал… подохнуть столь… глупой смертью. Хоть и пророчили: убьет тот… кому подарю новую жизнь… Смешно… Рот не заткнешь… Дышать не смогу.
Денхольм плюнул в сердцах, оставляя проводника и берясь обеими руками за тугую пряжку. Стащил седло, пачкаясь кровью с лошадиных искусанных боков, подложил Эйви-Эйви под спину.
— Там в сумке мазь еще… потом рану смазать… Если кровь остановите…
Король сердито прикрикнул на него и сунул упрямцу в рот листья Факиэра. Эйви-Эйви наконец замолчал и принялся сосредоточенно жевать, морщась и постанывая.
Санди все же ухитрился разжечь костер и приготовить отвар, между делом разодрав в клочья свою рубаху — на тряпки. Одним безжалостным рывком выдернул из раны нож. Проводник мотнулся так, что король еле удержал его, и захрипел, царапая ногтями землю. Хлынувшую кровь заткнули смоченным в отваре тряпьем, накрепко привязали поводьями. С трудом разжали сведенные судорогой зубы Эй-Эя, влили обжигающую жидкость. Проводник закашлялся, часто сплевывая красным, но выпил все до капли. Потом безвольно откинулся на седло, стараясь не заваливаться на правый бок. Король укрыл его плащами…
В мире, где особую роль играют камни и руды, наивысшей Силой отмечены темные маги Камней. Для них мир – игровое поле, забава, помогающая скоротать положенную Тени вечность. Но что станет с подобным миром, если один из магов сделает странный выбор и, ломая игру учителя, примет сторону человека? Скрижали о Четырёх задуманы как серия романов о дружбе и верности, о светлой и темной магии и о том, что добро и зло – не всегда то же самое, что Светлая и Темная сторона нашей жизни. Рецензия Андрея Васильева: "Эпические фэнтези-саги сейчас не редкость, их после "Игры престолов" вышло много.
Ириска — ученица выпускного класса — ведёт скучающий образ жизни, наполненный тревожными ожиданиями непонятного послешкольного будущего. Интригующий вопрос незнакомца заводит её в места, обитатели которых повелевают песнями и превращаются в удивительнейших существ. Но за этот путь Ириска должна заплатить смертью трёх котов, после чего встретится с кошачьей владычицей — Панцирной Кошкой.
"Ночь я провожу в Секторах. День — в своем мире. Все не так уж плохо, если учесть, что земная ночь здесь длится месяц. А день в своем мире — одна ночь Секторов.".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл М. Муркока «Легенды Края Времени» продолжает сборник повестей-легенд. В нем мы снова встречаемся с полюбившимися героями романа «Танцоры на Краю Времени»: Герцогом Квинским, Вертером де Гете, Лордом Монгровом, Миссис Кристией и другими. Как часто случается в произведениях М. Муркока, описываемый мир посещают уже знакомые путешественники во времени: миссис Уна Персон, принц Элрик Мелнибонэйский, Огненный Шут…Каждый персонаж писателя – карнавальная маска, слепок человеческого характера и стиля жизни. «Неискушенные, они любили, не ведая страсти, соперничали, не ведая ревности, враждовали, не ведая ярости.
Чистая правда, несмотря на издевательскую окраскуПродолжение. Для тех, кому все еще интересно.
Что может быть интересного в жизни обычной одиннадцатиклассницы? Ровным счетом ничего. Школа, экзамены, репетиторы. Даже на дискотеку сходить некогда. "Хочу приключений" — загадала однажды Лера. Но надо быть осторожней с желаниями. Они имеют непредсказуемое свойство сбываться.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.