Путь к спасению - [5]

В комнате стало значительно теплее, и Стив, сняв через голову толстый шерстяной свитер, взглянул на себя в зеркало, желая привести в порядок свои темно-каштановые волосы. Он никогда не понимал, что привлекательного находят в нем женщины. А они видели непроницаемые серые глаза, четкий абрис волевого подбородка и общее выражение уверенности в своих силах, что весьма и весьма импонировало. Поэтому он лишь посмеялся над словами своей дочери Долли, сказанными перед самым Рождеством, по поводу его попыток ускользнуть от чар очередной соблазнительницы.

— Неужели ты не понимаешь, почему за тобой гоняются все эти женщины? Какой ты странный, папа. Знал бы ты, что о тебе говорят девочки в моей школе. Тебя называют настоящим мужчиной.

— Ради Бога, избавь меня от этого!

Долли закатила глаза.

— К тому же ты умен, богат, обаятелен… когда захочешь. У тебя слава известного ныряльщика. Чего тебе еще надо?

— Насчет богатства ты права, — ответил он. — А про остальное можешь забыть.

Рассмеявшись, Долли попросила его лучше помочь ей с геометрией, которая в отличие от литературы оставалась для нее тайной за семью печатями. Стив любил дочь больше, чем кого-нибудь на свете… больше, чем ее мать, особенно в последние годы брака, хотя никогда не говорил об этом Долли.

Конечно, ему надо было бы жениться во второй раз, остепениться, создать для дочери настоящий дом, внести в ее жизнь женское присутствие. Беда состояла в том, что Стиву этого не хотелось. Да и подходящей кандидатуры на роль новой жены тоже не находилось.

К тому же дело осложняли постоянные перемещения по всему свету. В последние несколько лет количество экспедиций пришлось значительно сократить, все больше приходилось ездить по делам. Унаследовав деньги от отца, эмигранта и искателя приключений, и многократно увеличив их с помощью весьма удачных вложений, Стив приобрел международную брокерскую фирму, а затем сеть престижных аукционных домов в Европе и Нью-Йорке, занимающихся предметами искусства и антиквариатом.

Это являлось еще одной причиной, по которой ему пришлось поместить Долли в частную школу в Англии…

Лежащая на постели женщина негромко застонала. Вернувшись к реальности, Стив сунул в печку очередное березовое полено и подошел к кровати. Несмотря на толстое одеяло и тепло комнаты, Эмили Левски не переставала дрожать. Двигаясь медленно и осторожно и не отрывая взгляда от ее лица, он приподнял одеяло и лег рядом на постель, прижав Эмили к себе.

Ее тело легло в объятия Стива просто идеально, как будто было специально для этого предназначено, щека приникла к шее, дыхание щекотало кожу, упругая грудь прижалась к его груди. Ответ его собственного тела последовал незамедлительно. Независимо ни от чего он по-прежнему желал ее.

Стиснув зубы, Стив попытался думать о чем-нибудь другом, однако это не принесло желаемого результата. Слишком долго он оставался без женщины, вот в чем проблема. А кстати, как долго?

Если пришлось напрячься, чтобы вспомнить, — значит, слишком долго. Пора с этим что-то делать, и как можно скорее. Сейчас, пока Долли находится в Англии, самое удобное время для этого.

К примеру, взять ту блондинку с благотворительного бала, которая всучила ему номер своего телефона, — он должен где-то валяться. Она не оставила никаких сомнений в том, что залезет к нему в постель без лишних уговоров. Правда, Стив даже не помнил ее имени, что ясно свидетельствовало об оставшемся о ней впечатлении. Были и другие женщины в разных концах света, с которыми он встречался, но так и не переспал.

Эмили Левски шевельнулась, заставив Стива торопливо отстраниться. Прошла ли ее дрожь? Чем скорее он покинет эту постель, тем лучше.

Кстати, у той женщины с благотворительного бала сквозь левую ноздрю была продета бриллиантовая булавка. Это ему хорошо запомнилось и скорее всего помешало тогда позвонить.

Внезапно судорожно содрогнувшись, Эмили открыла полные страха глаза и с неожиданной силой толкнула его в грудь.

— Нет! — крикнула она. — Нет, не надо!.. — Затем, видимо рассмотрев Стива получше, замолчала, явно борясь с только что переполнявшим ее ужасом.

Ужасом от чего? От того, что вставший из могилы Станислас пришел по ее душу? Но прежде, чем он успел о чем-нибудь спросить, она заговорила сама:

— Вы не Станислас… О Боже, мне было показалось, что это он. — В ее голосе снова появились панические нотки. — Кто вы такой? Где я нахожусь?

— Да, я не Станислас, — как можно спокойнее заверил ее Стив. — Станислас мертв, разве вы не помните?

В ее сапфировых, в тон свитера, глазах вновь появилось выражение страха. Снова отпихнув его, Эмили резко откинула голову и, вскрикнув от боли, схватилась за лоб.

— Пожалуйста, скажите… что это за место? Я не понимаю, что произошло.

Ничего удивительного, что Станислас Левски вновь и вновь возвращался к своей неверной жене. Казавшаяся красивой даже в бессознательном состоянии, сейчас, когда ее лицо оживилось эмоциями, с огромными, выглядящими такими беззащитными глазами, эта женщина была просто прекрасна.

— Произошел несчастный случай, — ответил Стив нарочито грубо, тотчас же устыдившись этого. — Сейчас вы находитесь в доме Рудолфа и Гертруды Левски.