Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки» - [44]

Какой путь был предпочтительнее для Советской России? Безусловно, первый. Путь постепенного накопления навыков эффективного хозяйствования, регулирования рынка, контроля и регулирования несоциалистических укладов, экономического соревнования с ними, шажок за шажком отвоевывая почву для социалистического сектора, для планомерной организации производства, для вовлечения рабочих в управление, для оплаты труда не по конъюнктуре, а по реальному трудовому вкладу, для того, чтобы научиться самим регулировать, а потом и определять конъюнктуру рынка и тем самым фактически освободиться от нее. На быстрые шаги вперед нельзя было рассчитывать в экономических и культурных условиях России.

Но такой путь медленной выработки новых, социалистических элементов экономической структуры общества был для Советской России закрыт.

Закрыт историческими, геоэкономическими и геополитическими условиями, определявшими место СССР в мировой хозяйственной и политической системе. Старка на создание экономического строя, позволявшего выйти из-под зависимости от стран ядра мировой капиталистической системы, и обеспечить преодоление экономической отсталости, неизбежно вела к резкому конфликту с этими странами. Такие условия требовали в неопределенно короткие сроки обеспечить использование временной передышки в применении нашим противником крайних форм классовой борьбы (и внутри, и вовне), для форсированного строительства мощной социалистической экономики, опирающейся на такую индустриальную базу, которая могла быть обеспечена лишь беспрецедентным промышленным ростом.

Итак, времени для плавной социалистической эволюции не оставалось. Требовалось укрепить на основе нэпа социалистический сектор, восстановить промышленность, а затем на этой основе совершить рывок, став вровень с наиболее индустриально развитыми капиталистическими странами. Но на какой основе мог быть обеспечен такой рывок? Может быть, его можно было сделать, сохранив нэповские хозяйственные формы? Нет. Колоссальной глубины сдвиги в структуре народного хозяйства можно было обеспечить только путем значительного перераспределения средств, неизбежно ломающего рамки даже того неполного хозрасчета, который сложился в начальный период нэпа[161]. Одна часть хозяйства должна была временно обходиться минимумом средств, чтобы позволить в кратчайшие сроки создать практически на пустом месте массу новых промышленных отраслей.

Итак, нэповская система должна была быть если и не отменена, то, во всяком случае, существенно изменена. Но как? Чтобы понять возможные направления трансформации нэповской стадии переходной экономики, посмотрим, на какие экономические и социальные элементы в ее структуре можно было опереться, чтобы создать новую, после нэповскую экономическую структуру.

Первая группа отношений — это растущие социалистические производственные отношения. В социально-классовом плане они предполагают опору на широкую инициативу трудящихся масс в деле организации хозяйства. И вот именно эта социальная база была в 20-е годы чрезвычайно узка, охватывая в основном слой хозяйственников-коммунистов и социально-активную часть рабочего класса, обладавших некоторым минимумом политической и общей культуры, необходимых для активного включения в социалистические производственные отношения. Рост социализма был, поэтому, тождественен развитию таких экономических форм, которые активно вовлекали бы трудящихся в решение насущных хозяйственных вопросов, создавая и экономическую заинтересованность в культуре.

Было бы большим преувеличением сказать, что таких форм в 20-е годы существовало не много. Они, пожалуй, практически исчерпывались кооперацией, прежде всего потребительской, а также некоторыми видами сельскохозяйственной кооперации. Другие же формы участия трудящихся в решении хозяйственных вопросов не обеспечивали экономической заинтересованности работников в таком участии. Это касается как тех стимулов, которые создаются непосредственно личными доходами, так и тех, которые возникают в силу практического участия в решении хозяйственных вопросов, т. е. исполнения хозяйских функций. Производственные совещания и другие формы экономической работы профсоюзов (тарифная, рабочее снабжение и т. п.) строились на предпосылке, что у рабочих уже есть желание включиться в дела управления производством, и в очень незначительной степени формировали такое желание. Я говорю — «в незначительной» — имея в виду только экономическую сторону проблемы, ибо производственное совещание, например, могло сколь угодно сильно развивать активность рабочих, но не переставало от этого быть совещательной формой, т. е. не закрепляло и не поддерживало реальной передачи решения тех или иных вопросов в руки рабочих-активистов. Оно давало возможность лишь знакомить рабочих с теми или иными хозяйственными проблемами предприятия и от случая к случаю влиять на их решение, причем последнее на практике почти целиком зависело от доброй воли администрации.

Без массового участия рабочих в решении хозяйственных вопросов на уровне своих индивидуальных, коллективных и классовых интересов (в их взаимной связи, без исключения какого-либо уровня), нет и развития субъекта социалистических производственных отношений. Это требует как расширения возможностей для участия трудящихся в хозяйствовании, так и развития социально-культурных предпосылок такого участи. Следует сделать вывод, что прогресс социалистических производственных отношений определялся с социально-классовой стороны прогрессом в расширении их массовой социальной базы, т. е. в расширении слоя трудящихся, активно и компетентно участвующих в самостоятельном ведении социалистического хозяйства. Этим же определялись и источники роста кадров квалифицированных хозяйственников, непосредственно связанных с рабочим классом. Этим же определялись и возможности борьбы с бюрократическими тенденциями в государственном и хозяйственном аппарате. Материальной основой такого прогресса мог быть только ускоренный рост промышленности и с необходимостью сопровождающая его культурная революция.