– Здравствуйте, Иван Иванович! – начинаю разговор с обычного приветствия.
– И вам не хворать, Виктор Валентинович, – отвечает он, вставая при моем появлении, но не делая, однако, попыток выйти из-за стола и пожать мне руку.
– Смотрю, вы не очень-то мне рады? – спрашиваю с усмешкой. Да и без вопросов видно: насторожен Мирошников, будто опасается чего.
– Так у вас уже репутация сложилась, – заявляет зампред Комитета резервов, не скрывая своих опасений. – Стоит вам в каком ведомстве появиться, как там вскоре начинаются всякие… интересные дела.
– И у вас начнутся! – тут же «успокоил» я его. – Но шутки в сторону. У нашей экономики впереди – очень серьезные проблемы, которые затронут и ваш Комитет тоже.
– А то я не знаю! – отреагировал Мирошников таким тоном, что ещё немного, и к нему можно было бы применить эпитет «огрызнулся». – При нашем товарном голоде выцарапать что-нибудь в резервы даже совместным нажимом ЦК, СНК и РКИ не всегда удается.
– К сожалению, дело гораздо серьезней, – глядя на мою помрачневшую физиономию, Иван Иванович тоже посуровел лицом. – Сельскохозяйственная статистика неумолимо свидетельствует: у нас из пяти лет два неурожайных, и только один – урожайный. После трех не слишком удачных лет, следующий, 1930-й, может дать весьма крупные сборы зерновых. А вот за ним, скорее всего, опять погода принесет нам неприятности.
– Так мы погодой не управляем, – хмыкнул мой собеседник.
– В том-то и дело. Вы засуху 1921 года ещё не успели забыть? – мне показалось, что при этих словах Мирошников дернул рукой, как будто собираясь перекреститься. – К такому обороту событий надо быть готовым. Если в 1930 году действительно будет богатый урожай, нужно – кровь из носу! – как можно больше закачать в резервы. Случись серьезный недород, ведь с вас же спросят – где резервы?
– Спросят… – выдохнул Иван Иванович. – Да вот, попробуй, возьми зерно на хранение. Всем нужно! Растащат по зёрнышку.
Ну да, ну да, – киваю в ответ. – Кто-то растащит, а голову, случись что, с вас снимать будут.
– Вот только не надо меня пугать! – заместитель председателя Комитета резервов при СТО не выглядел испуганным, однако следующая фраза показала, что опасения в его душу я все-таки смог заронить. – Всё равно Наркомторг и Центросоюз упрутся, и будут тянуть одеяло на себя. Каменева с наркомата сняли, а что толку? На них даже весь ЦКК с Куйбышевым во главе всерьез надавить не может!
– Оттого и пришёл к вам. Не с пустыми руками, а с предложением, – раскрываю папочку, которую держал в руках, и кладу ему на стол два листка бумаги. – Тут обоснование необходимости наращивания резервов, ускорения строительства хранилищ, и установления обязательных нормативов формирования зерновых резервов. Выходите на Рыкова и готовьте постановление СТО. Решение такого уровня обойти будет сложно. Особенно, если будет соответствующая резолюция Политбюро.
Мирошников промолчал, но листочки взял, пробежал глазами…
Похоже, идея утвердить Положение о Государственных резервах, в котором устанавливался обязательный минимум запасов зерна, из расчета, чтобы этот запас мог обеспечить одну посевную кампанию семенами, фуражом и продовольствием, возражений не вызвала. Проект Положения так же обязывал все ведомства обеспечить передачу Комитету резервов необходимый по нормативам объем материальных ресурсов. Подняв глаза от документа, он спросил только:
– И в чём тут ваш интерес? – вот же, без этого вопроса ни один разговор с чиновниками из других ведомств теперь не обходится! Всё подвохи ищут и подводные камни.
– Если будет сильная засуха, придётся переходить на карточное снабжение, – объясняю ему. – И я не хочу, чтобы на наших заводах начались волнения рабочих, если они свою норму по карточкам получать не будут. А тут без поддержки госрезервами не обойтись.
Покинув Комитет по снабжению, возвращаюсь к себе – назавтра у меня очень серьезный доклад. Как раз в Совете труда и обороны: предстоит расширенное совещание Военно-промышленного комитета при СТО, где будет рассматриваться программа развития военной промышленности. Фактически же речь идет о том, какая доктрина развития РККА и РККФ будет принята на ближайшие годы.
Народу собралось много: представители РВС СССР и Наркомвоенмора, Центрального военно-промышленного управления Совнаркома СССР, Главвоенпрома ВСНХ, специалисты Орудийно-арсенального треста, треста Авиапром и других, работавших на военные поставки. Мне, как заместителю председателя ВСНХ и члену коллегии ЦВПУ, отводилась на совещании не последняя роль.
Из огромного числа вопросов, рассмотренных на заседании Военно-промышленного комитета, подавляющее большинство упиралось в четыре проблемы: кадры, кадры, и ещё раз кадры; современное высокоточное оборудование; металл вообще, цветные металлы и качественная сталь в особенности; двигатели…
Металл… Сталь была нужна на производство орудий и винтовок, танков и боевых судов. Запросы военных резались безжалостно, хотя чуть ли не со слезами на глазах: руководители СТО и Совнаркома, как и представители Вооруженных сил, очень желали иметь больше танков, кораблей, самолётов – но сажать на голодный паёк важнейшие стройки, тракторную, автомобильную промышленность, железные дороги, выпуск станков и строительно-дорожной техники им тоже не хотелось.
