Пустота - [17]
— Думаешь, кто кассирше рассказал? Я… — похвастался рыжий.
— Молодец! А теперь развернись и шагай к своим друзьям, хорошо?
— Нет, — отказался он уходить. — Скажи, откуда у тебя карточка штаба?
— Какая тебе разница? — хмыкнул я. — Иди отсюда, не раздражай меня, окей?
— Ты не понимаешь! — психанул мальчик. — Мне правда надо знать, кто тебе вручил рекламку. Просто здесь я должен их раздавать. У нас соревнование… Кто из волонтёров больше всех карточек за неделю раздаст, получает футболку. Я пока иду на первом месте, а тут кто-то у меня отнимает место. Скажи, кто.
— Тебе сколько лет, парень? — усмехнулся я. — Не рано тебе агитировать?
— Четырнадцать, — без запинок ответил он. — А что тут такого? Хочу и агитирую. Моё право. Так ты скажешь, кто тебе дал карточку.
— Косоглазый, — ответил я, надеясь, что теперь мелкий отстанет от меня. — Знаешь такого?
— Знаю, конечно! — воскликнул мелкий. — Юра! Ну я поговорю с ним, спрошу.
— Ну так иди и спрашивай.
Я ждал, что мальчик тут же развернётся и уйдёт от меня, но он даже не сдвинулся с места.
— Что тебе ещё надо? — недовольно спросил я.
— Ты теперь тоже будешь волонтёром? — осведомился малой.
— Нет, не буду я никаким волонтёром! — злобно ответил я. — Отстань от меня.
— Да нет… — недоумённо произнёс мальчик. — Ты должен… Или ты за Нилрака? Но он же вор! Весь край разграбил! И фамилия у него дурацкая… Только у злодея может быть такая фамилия!
— Я не за Нилрака. Я не за кого, ясно?
— Как это? — не понял он.
— Забей! — воскликнул я и направился к выходу, но мальчик остановил меня.
— Вы хотя бы сходите на митинг против недопуска Дровосецкого на выборы! — жалостливо промолвил он. — Ну или придите в штаб. Вы не понимаете… У нас сейчас настоящий, единственный, может, шанс есть. Каждый человек на счету. У нас же нищий регион, здесь никаких перспектив… Город умирает, из него уезжают. Неужели вам не жалко наш город?
— Жалко, — пожал я плечами, — но что же тут поделаешь…
— Как что? — недоумённо спросил пацан. — Проявить гражданскую активность, смести всех этих ворюг, добиться допуска Дровосецкого на выборы.
— Послушай, — обратился я к нему. — Я даже не знаю, кто такой этот твой Дровосецкий, чего ты ко мне пристал?
— А вы приходите в штаб! — настаивал он. — Мы вам всё расскажем. Приходите, а? Если я приведу волонтёра, мне дадут три значка с Дровосецким.
— Ладно, успокойся, — произнёс я. — Как-нибудь обязательно наведаюсь в вашу секту. Только дай мне уйти, хорошо?
— Ты обещаешь, что придёшь?
— Обещаю, — сказал я и, пожав малому руку, направился к выходу.
Но покинуть шаурмичную мне снова не удалось.
— Что, рыжий вас совсем доканал? — услышал я из-за спины голос одной из школьниц, той самой брюнетки в салатовых штанах. Вблизи она казалась ещё красивее, чем поодаль. И голос, и этот острый, колючий и неимоверно глубокий взгляд — точь-в-точь как у Полины.
— Он дебил, — продолжала говорить девочка. — Лезет ко всем со своими выборами, людей доводит, не отвязывается. Мне стыдно за него, честное слово. Пока вы не пришли, он кассирше на мозги капал…
— А он тебе кто? — спросил я.
— Брат, — ответила девушка. — Он у меня в принципе нормальный, только неугомонный. Если что-то взбредёт ему в голову, то всё — остановки не жди. Он и мне мозги выел своим Дровосецким. Приходится ходить в этот дурацкий штаб, помогать ему. Мне, конечно, всё это не нужно, но куда уж деваться… Брат всё-таки.
Я на секунду остановился — не знал, что сказать. С каждой секундой она всё больше напоминала мне Полину, которая уже давно была старой забытой мечтой, что ушла куда-то далеко и никогда не должна была вернуться. Я смотрел в её глаза и видел рождающийся космос, превращение иллюзии в реальность, дождя в слёзы… В этих глазах был салют посреди ночного неба, там было северное сияние, свет, который горит в окошке дома, стоящего далеко на горизонте, в тени большого ветвистого дерева, страдающего и молчаливого. Так таинственно, притягательно, холодно и тепло одновременно… Волосы — струящиеся, вьющиеся, не поддающиеся времени и пространству. Руки — белые, как у античной статуи.
Да, это девочка обладала невиданной красотой, она была почти той самой Полиной, которая ознаменовала собой приход пустоты.
Я стоял и смотрел на неё, словно какой-то псих. И молчал. По-идиотски молчал, растерявшись перед ней, словно это действительно была Полина.
— Даша, — окликнула её пухлощёкая подруга, ну куда ты ушла? — Твой брат там опять с кем-то сцепился языком!
— Ладно, — прощебетала она, — ещё раз его извините. Он просто не знает меры. Опять пошёл кого-то убеждать… Агитатор фигов.
— Пока, — сказал я, а она тут же убежала за братом и вернула его в компанию своих друзей.
Я вышел из шаурмичной. На улице похолодало. Снег бил прямо в лицо. Заносило машины, дома и дороги. Закрыв лицо рукой, я медленно пошагал домой, разрезая кинжалами ног паутины сугробов и думая о девочке и её о красоте. Она была такой большой, широкой и неподражаемой… Не то, что улица. Тесная, холодная, забитая однотипными домами да рекламными объявлениями.
Но ведь была ещё фигуристка? Неужели я забыл о ней? Нет. Моё тело на морозе покрывается льдом, и фигуристка скользит по нему, разрезает мою кожу, она делает тройные тулупы, моя кровь вылетает фонтаном, ярким конфетти. Ты улыбаешься, радуешься, целуешь золотую медаль. Я умираю. Оценка — 6.0. Поздравляю! В тебе совсем нет пустоты.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.