Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка - [81]
Пушкин поэтому так легко коррелируем и сравниваем с другими русским гениями, что невозможно не найти в их творчестве отголосков открытий, сделанных им самим. Эти его открытия были предельно точны и обладали изумительной полнотой в плане охвата почти всех аспектов и деталей русской действительности — от явлений психологии, воссоздания родной природы до проникновения в глубины исторического развития и предназначения России. Поэтому столь легко угадываются и сопоставляются, в том числе и в области хронотопа, у других русских писателей черты и свойства времени и пространства, воссозданные Пушкиным.
Пространство и время в пушкинских текстах организованы не по принципу целесообразности, она появляется уже как следствие, как локализация изначальных пространственно-временных характеристик. В этой локализации возникает эффект сжатия пространства и времени, они пребывают в некой точке Х как потенция их дальнейшего развития. Это как точка будущего взрыва — куда разлетится эта галактика, неизвестно, но все это уже присутствует в данной точке. В ней также дается в состоянии будущего развития вся предполагаемая история движения народа и государства. Но в ней также сохранена вся предыстория народа и государства. Этот хронотоп больше чем гениальное прозрение художника как назад, так и вперед, это некое сосредоточение бытийных сущностей этноса, явное исчисление его параметров.
Историческое, семейное, лично-бытовое, космически-природное, мифологическое, психологическое, художественное — все характеристики времени существуют у Пушкина Остановиться на каком-то одном из них невозможно, это аннигилирует другие его аспекты. Процесс воплощения хронотопа у Пушкина носит симультанный характер, поглощаясь в эстетическом модусе.
Пространство у писателя также многоформатно, оно не сводится ни к двум, ни к трем его характеристикам. Это природно-космическое пространство, историческое, чувственно-эмоциональное, личное, семейное, этническое, мифологическое. Оно организовано по принципу сочетаемости и согласованности.
В конце творческой жизни хронотоп у Пушкина приобретает некую универсальную полноту, достигая предельного синтеза. Субъективность различных аспектов времени и пространства, хронотопа в целом, снимается универсальной объективностью, где не остается места доминированию и торжеству частных аспектов хронотопа. Он становится максимально античным, в нем частное, субъективное не то что опровергнуто и отвергнуто, но просто не имеет никакого существенного значения. (Это подтверждается всем с в о д о м его последних работ: философско-медитативной лирикой, в которой есть прямое подражание а н т и ч н о с т и, «Капитанской дочкой», которая представляет собой шедевр русской прозы и которая по ясности, простоте и завершенности художественного высказывания также обладает непревзойденной высотой античного мировосприятия. Наконец, это его абсолютно в Тацитовом ключе создаваемые записки о Петре I). Над всем этим торжествует некое мгновение сотворенной и одушевленной вселенной, в которой равномерно распределены смыслы и знания, достигнуто равновесие этой разбегающейся художественной вселенной, — основной, космической. Такого величия в истории мировой культуры достигали только немногие произведения искусства. Хронотоп текстов Пушкина адекватен реальному хронотопу.
В определенном смысле время и пространство, вопроизведенные Пушкиным во всей совокупности его текстов, стали сакральными, поскольку сами его произведения в их единстве стали неким завершенным и многомерным по смыслу историко-культурным мифом.
1. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975.
2. Михайлов А. В. Проблема стиля и этапы развития литературы нового времени // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1979.
3. Бахтин М. М. Время и пространство в произведениях Гете // М. М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
4. Автор имеет в виду, что существенной онтологической частью миросозерцания человека русской культуры было отношение к пространству, прежде всего к физическому, нескончаемому русскому пространству, — из любой точки которого, куда угодно «скачи, не доскачешь» (известный рефрен русских сказок). Это пространство, которое как бы и не имело своей определенности — границ, своего горизонта: оно везде начиналось и нигде не кончалось, — временным образом организовывалось через круговые слои времени — природные, бытовые, церковные. Эти круги как матрица накладывались на каждый отрезок существования людей и в целом народа, постоянно повторяясь. Более серьезные временные события, вроде нашествия татар, княжеской междуусобицы, эпидемий, неурожая — также вписывались в этот бесконечный цикл повторения одного и того же.
Пушкин, без сомнения, обладает европейской временной шкалой измерения текущей жизни, но при этом тонко чувствует и временную архаику русского сознания. Тем самым он
