Пульсирующий камень - [114]

Я вернул Честу листок.

— Тут нет ни одного романа.

— Романа? А зачем ему романы?

— Вовсе нет книг по истории или по археологии, — заметил я без особой надежды. Чест пожал плечами и усмехнулся:

— История, археология? Такие люди, как Темпль, живут в будущем. Какое ему дело до прошлого?

Я больше не затрагивал эту тему. Да, это так и было — тут добавить нечего. Джек Темпль никогда в жизни не читал таких книг, в которых говорилось бы о Леониде и о персах. Ни Фермопил, ни вообще прошлого для него не существовало. Не было смысла продолжать расспросы. Я ухватился за последнюю ниточку:

— Скажите… он коренной американец или…

Чест ответил:

— Судите сами. Его семья приехала в Америку триста лет назад.

— И это была англосаксонская семья, не так ли? Может быть, его мать, тетушка или бабушка были… скажем, французской крови, итальянской или испанской…

Он решительно покачал головой:

— Нет. Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Мы послали бы его на Луну в любом случае, даже если бы его отец был немцем, испанцем или итальянцем.

— Или греком, — заметил я. Чест кивнул:

— Или греком, какая разница. Его предки нас не интересуют. Повторяю, Купер, прошлое не имеет для него никакого значения. Наше время началось 4 октября 1957 года. Помните, что это за дата?

— Конечно помню. В этот день русские запустили в космос первый искусственный спутник.

— Совершенно верно. И поэтому все, что было раньше, для него просто не существует.

Он проговорил это тоном человека, который хочет завершить разговор. Но я не сразу сдался.

— Хорошо, прошлое для него не существует, но вот последний вопрос: а его ранка на шее?

Чест помрачнел.

— Откуда вы знаете? — спросил он.

— Я видел. Видел пластырь.

— Ну… Это пустяк!..

— Как это пустяк?

— Ну! Пустяк! Царапина и все.

— Генерал, я здесь для того, чтобы служить НАСА. Я не шпион и не из тех журналистов, которых волнуют только свои собственные интересы. Статья будет опубликована неизвестно когда и поэтому не сыграет никакой роли в моей карьере. Вы компенсируете мне расходы, это верно, но кто знает, не придется ли мне еще добавить несколько долларов из своего кармана. Словом, работа в убыток…

— Купер…

— Нет, дайте мне закончить. Не создавайте дополнительных трудностей. Если хотите, чтобы моя работа принесла какую-то пользу, доверяйте мне.

Чест слегка покраснел и твердо сказал:

— Мне кажется, мы доверяем вам, и еще как!

— Тогда давайте продвинемся немного дальше. Я не верю, что это царапина. Так что же это такое?

Генерал тяжело вздохнул и с неприязнью посмотрел на меня.

— Официально заявляю вам, — проговорил он, — ничего особенного. Хотя… — добавил он, чуть поколебавшись, — рентген вроде бы и показывает, что внутри довольно глубокая рана. Но обратите внимание, — он сделал предупреждающий жест, — я сказал «вроде бы». На самом деле его горло в превосходном состоянии. Возможно, Темпль родился с этим дефектом. Скажу больше, определенно это у него с самого детства. А может, поцарапался, когда после полета принимал душ, — заключил он, — вот и все.

— Что у Темпля идеальное здоровье, нет никаких сомнений, генерал.

— Согласен, — обрадовался он.

— А рана глубокая? — все же настаивал я. — Чем она может быть вызвана? Каким-то ударом?

— Возможно. Только, несомненно, не во время полета на Луну.

— Это мог быть удар копьем, например?

Он засмеялся и покачал головой:

— Ох, уж эти журналисты!

Я покинул остров на вертолете. Меня доставили на военный аэродром, а оттуда, словно почтовую посылку, перевезли в Денвер, штат Колорадо. Затем я полетел в Нью-Йорк. Смеркалось. Это был самый долгий день в моей жизни. Но спать мне не хотелось. И все же я сидел, закрыв глаза…

…и вновь видел перед собой бледное, мокрое от пота лицо молодого спартанского воина, говорившего:

— …люди, кони — белое, красное и черное море. Воины с плюмажами и большими щитами… — и негромко напевавшего на языке, который умер много веков назад, древнейшую военную песнь…

Джек Темпль. Это мне не приснилось, я был в этом уверен.

«Леонид дал сигнал к атаке, и мы пошли по телам павших лучников…» Да, это был не сон: «Стрела… вонзилась вот сюда.» И я… умер…

Стрела вонзилась в горло. И Джек Темпль вернулся с Луны с царапиной на шее… А может быть, он поцарапал себя, когда принимал душ? Но внутри была глубокая рана… Откуда она могла взяться? Ранение? «Возможно. Только несомненно, не во время полета на Луну.»

Так что же?

Я открыл глаза, посмотрел в иллюминатор и не увидел ничего, кроме кромешной тьмы. Кромешная тьма была повсюду. Тьма и тишина в течение пятнадцати секунд. Приборы бездействовали. По научным данным космический корабль вполне мог быть уничтожен за это время, а с ним и человек на борту. Что произошло за эти пятнадцать секунд? Темпль встретил прошлое: находился я Фермопилах, сражался и погиб от стрелы, попавшей в горло? Я снова закрыл глаза. Да нет! Время летит со скоростью триста тысяч километров в секунду, как и свет, насколько мне было известно. Или, может быть, еще быстрее, кто измерял его полет? Чтобы встретить прошлое, надо было двигаться еще быстрее… черт побери… Откуда мне знать! Я ничего не понимаю в подобных расчетах! Я же ведь журналист, какого черта им от меня надо?