Птичка тари - [96]

В сторожке она прочитала «Ромео и Джульетту». «О, если бы я был ее перчаткой, // Чтобы коснуться мне ее щеки!» Ее будущее, одиночество и сходство с Ив, странности Ив, все было забыто. «Любовь богаче делом, чем словами: // Не украшеньем — сущностью гордится».[6] Лиза обратилась к поэзии, так как у нее не было других сравнений и других стандартов.

В разговоре с Ив Лизе ужасно хотелось произнести его имя, но она боялась. Раз произнеся его имя, она захотела бы говорить о нем без передышки, однако она ничего не знала о нем.

— Где живет Шон?

— Где-то в автоприцепе. А почему это интересует тебя?

— Я хотела знать, где живет Гиб.

Это было правдой. Пусть Ив поверит, что, зная так мало людей, Лиза больше интересуется теми, кого знает, а не теми, которые ведут, вероятно, совершенно другую жизнь.

— Где Шон держит свой прицеп? — На этот раз Лизе не нужно было повторять его имя, но она произнесла его.

— Откуда мне знать? О да, он говорил, что внизу, у бывшей станции. Ты разговаривала с ним?

Лиза ответила, глядя ей в переносицу:

— Нет.

Это было то самое место, где она так напугалась. Лиза проходила станцию, ни о чем не думая, наслаждаясь летним днем, радуясь солнечному свету, и увидела Бруно, который сидел с рисовальными принадлежностями, держа в поднятой руке кисть, окунутую в гуммигут. Он напугал ее своей неприкрытой ненавистью.

— Ты мне так и не объяснила, почему пришла в тот день, — сказал Шон. — Знаешь, это было семь месяцев назад. Мы знаем друг друга семь месяцев. Почему ты решила прийти?

— Я хотела увидеть, где ты живешь. Когда чувствуешь то, что чувствовала я, хочется знать все о людях, где они живут, что едят и пьют, чем любят заниматься, как ведут себя, когда остаются одни. Хочется видеть их на фоне разных декораций. — Она задумалась над своими словами. — На фоне всевозможных декораций. Как они переносят дождь и что делают, когда на них светит солнце. Как они причесываются, и наливают чайник, и моют руки, и выпивают стакан воды. Хочется знать, как они двигаются, занимаясь самыми обыденными делами.

Шон серьезно кивнул:

— Это верно, так оно и есть. Ты умница, любимая, ты из тех, кто понимает все это.

Это вызвало в ней раздражение. Она отстранила его.

— Я не стремилась увидеть тебя. Конечно, я не хотела, чтобы и ты меня увидел. Я просто хотела посмотреть, где ты живешь, и… потом незаметно исчезнуть.

— Но я увидел тебя и вышел.

Лиза произнесла задумчиво, как будто речь шла о других людях, о другой паре:

— Это была любовь с первого взгляда.

— Верно. Так оно и было.

— Тебе не пришлось добиваться меня. Я не мучила тебя неизвестностью. Я вошла с тобой в автоприцеп, и когда ты спросил, есть ли у меня кто-нибудь, я не поняла, что ты имеешь в виду. Я сказала, что у меня есть мать. Ты попытался еще раз, ты спросил, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Это было бесполезно. Тебе пришлось спросить меня, есть ли у меня дружок. Потом ты спросил, не хочу ли я пойти погулять с тобой, и я знала, что так и положено, потому что именно так говорили герои всех тех викторианских романов, которые я читала.

— А остальное, — прервал ее Шон, — как говорится, принадлежит истории.

— Ты должен достать сегодняшние газеты. На работу я выйду только днем. Хочу попросить мистера Сперделла объяснить это мне. Я имею в виду, объяснить, почему это Тревор Хьюз.

— И что ты сделаешь, если он смекнет?

— Если он заподозрит, хочешь сказать? Не заподозрит.

Когда Лиза закончила работу и уверилась, что закончила ее вовремя, она прошла по коридору и постучала в дверь кабинета мистера Сперделла. Он вернулся около получаса назад и сразу прошел в кабинет.

На нем было пенсне в золотой оправе, и поэтому он выглядел старше и больше обычного походил на ученого.

— Если ты еще не убирала мою комнату, лучше оставить все как есть, — сказал он.

Лизу рассердило, что он даже не заметил результатов ее труда. Она особенно тщательно убирала его кабинет, вытирая пыль с книг и педантично ставя их на место в правильном порядке.

— Можно вас спросить кое о чем?

— Все зависит от того, что это такое. Что же это?

Лиза приступила прямо к сути дела:

— Если кто-то убил троих, А, В и С, а полиция узнала о С, почему должны ее… я хочу сказать — его или ее, судить за убийство одного только А?

— Ты читаешь криминальный роман?

Легче было ответить «да», хотя Лиза не совсем поняла, что он имеет в виду.

— Да.

Мистер Сперделл любил объяснять, он любил отвечать на вопросы. Лиза знала об этом и именно потому была так уверена, что он ничего не заподозрит. В любом случае его намного больше интересовали наставления, чем она сама.

— Вполне вероятно, что хотя полиция знает относительно С, они не могут доказать, что он или она убили его. То же самое, вероятно, применимо к В. Ему или ей предъявлено обвинение в убийстве А, потому что они уверены, что смогут доказать это таким образом, чтобы дело могло выдержать слушание в суде. Так, поможет это тебе выяснить, кто виновен?

— Почему не обвинить… не предъявить обвинение человеку в убийстве А и С?

— А, понятно, они так не делают. Понимаешь, если твой предполагаемый убийца был бы признан невиновным и оправдан судом присяжных, полиция не могла бы вернуться к делу С — или по той же причине к делу В — и привлечь его снова к суду по другому обвинению. Если бы его обвинили в обоих убийствах и его оправдали бы, они потеряли бы всякую надежду наказать его.