Псоглавцы - [45]

Только раз, — и это был последний раз, — Ганка вся расцвела от радости. Однажды в воскресенье, после обеда, она возилась в углу с детьми. Прежде, бывало, муж тоже подсаживался к ним. Теперь он, подперев голову рукой, сидел у стола и, по обыкновению, весь ушел в свои думы.

Вдруг она почувствовала, что он поднял голову и смотрит на нее. Она почти испугалась, когда он встал и направился к ней в уголок. Лицо ее зарделось, когда он заглянул ей в глаза и озабоченно спросил:

— Ганка, ты нездорова… Ты так худеешь… Что с тобой? Не больна ли?

— Нет, ничего. Я здорова…

— Сходила бы к бабке.

— Бабка не всесильна… Моей беде она не поможет. Сам знаешь!

Глаза молодой женщины наполнились слезами. Козина гладил ее волосы.

— Я знаю, Ганка… знаю, что мучаю тебя. Но что же делать! Не моя воля. Так суждено. Повернуть назад мы не можем. Бог даст, выиграем. Ведь правда на нашей стороне. И опять заживем хорошо, лучше, чем прежде.

Ганке в эту минуту и в самом деле было хорошо. Ян нагнулся к детям, подсел к ним и долго оставался с ними в уголке. И Ганка опять улыбнулась. Мир опять посветлел.

Зато на следующий день набежали новые тучи.

Под вечер, когда Ганка осталась одна, в горницу вошел незнакомый человек, отмахиваясь палкой от старого Волка, с яростью бросавшегося на него. Незнакомец был невысокого роста, худощавый, в темной городской одежде, в черных чулках и запыленных башмаках с большими пряжками. На лице его выдавались скулы, нос был тупой, а беспокойные черные глазки бегали по сторонам, точно хотели все разведать.

Ганка испугалась. Особенно смутили ее глаза незнакомца. Гость спросил хозяина. Она ответила, что муж ушел, а на вопрос — куда, ответила: не знаю.

— Когда вернется домой, скажи ему, хозяйка, что приехали из Домажлице. Пусть придет к Сыке. Обязательно!

Когда незнакомец ушел, молодая Козинова вышла за ним во двор и следила издали, зайдет ли он еще к кому-нибудь, кроме старосты. Но незнакомец, нигде не останавливаясь, уверенно шагал прямо к старосте, словно был в деревне не впервые.

Что ему надо? Наверное, насчет этого несчастного суда… Не тот ли это, что подстрекал их тогда? Не Юст ли? Да, конечно. Вернулся из Вены и хочет начать все сызнова.

Ганка с нетерпением ждала мужа. Может быть, утаить от него, что к нему приходили. Но Козина не возвращался. Вместо него поздно вечером молодую женщину посетил новый гость, вернее — гостья, Дорла, жена волынщика Искры Ржегуржека. Она пришла пожаловаться на мужа. Без малого две недели уже, как он ушел из дома, и о нем ни слуху ни духу. Правда, он говорил, что вернется не раньше, чем через неделю, а то и позже, и пусть Дорла не беспокоится. Идет он, мол, по важному делу в Прагу. По какому делу, к кому? Ни за что не хотел сказать, даже своему отцу. Денег на прожитье он оставил Дорле достаточно, да и от Сыки и от других ей присылали.

Молодая жена волынщика, ожидавшая ребенка и поэтому особенно нервная и впечатлительная, успела уже бог знает что передумать и пришла теперь к своей бывшей подружке посоветоваться и спросить у нее — не знает ли она чего-нибудь об Искре, ушедшем, наверное, по поручению Козины. Ни для кого другого он не оставил бы ее теперь одну и шагу не ступил бы из дома.

Но Ганка не могла сказать ей ничего утешительного. Она даже не знала, что Искры так долго нет дома, и уверяла, что Козина ничего не говорил ей. Ни слова. И сама стала жаловаться: ходит, как в лесу, ничего не знает и только дрожит за Яна, которому, наверное, достанется за этот суд с панами.

Дорла ушла поздно, но Ганка не сразу легла спать. Ей было не до сна. Она все поджидала мужа. А тот, как назло, точно в воду канул. Должно быть, узнал о незнакомце из Домажлице и теперь беседует у Сыки. Дети и прислуга спали. На дом опустились тишина и спокойствие. Только хозяйка стояла у окна и всматривалась в ночную тьму. Наконец, не выдержала, повернулась и набросила на голову платок, чтобы пойти и убедиться, сидит ли муж у старосты с горожанином. Но в это время послышались шаги Яна.

Он удивился, что Ганка еще не спит. Ганка ответила, что должна была передать ему еще сегодня…

— Я уже знаю, — сказал он.

— Это тот токарь из города?

— Да, Юст. Он только что вернулся из Вены.

— А чего он хочет? Чтобы вы опять послали людей в Вену?

— Ишь ты, догадалась, умница! Ну да, за этим он и приходил. Только опоздал маленько. Мы и без него это давно сделали.

Ганка в испуге всплеснула руками.

— Да, еще недели две тому назад. Об этом никому не известно. Наши пошли в Вену через Баварию, чтобы их не перехватили по дороге.

— Вот почему ты все время пропадал по ночам!

— Да, теперь-то я могу сказать тебе. Они уже в Вене и, наверное, успели побывать при дворе. Юст рассказал, как обошел нас Ломикар. Подкупил нашего прокуратора, и тот оставил нас без всякой помощи как раз тогда, когда мы были почти у самой цели. Мошенник! Все время водил наших за нос Потерпите еще, потерпите! Такое дело быстро не делается!.. Только деньги брал.

— И Юст тоже из таких…

— Возможно, что и он такая же шельма. Ну, что ж, обойдемся и без него. Но сегодня он правильно сказал: не надо против пана действовать силой. Драки с лесничими, с панскими слугами и проводы масленицы были большой ошибкой. Они нам повредили при дворе. Краевой гетман тоже говорил это. Хорошо, что сейчас везде тихо. Только бы выдержали.