Психологическое литературоведение - [68]

Конкретная поэзия

К «сложным» следует отнести и произведения, написанные в жанре так называемой конкретной поэзии:

EYEYE (Можно перевести как глазалг)

(Aram Saroyan)

Или вот такое произведение, посвященное Шенбергу[8], чья музыка тоже может быть признана «сложной»

Schoenberg

SChoenberg

SCHoenberg

SCHOenberg

SCHOEnberg

SCHOENberg

SCHOENBerg

SCHOENBERg

SCHOENBERG

(John Shakley)

А вот как мысль о возможности свободного обращения со словом представлена в известном диалоге Шалтая-Болтая:

– Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Шалтай презрительно. – Вопрос в том, подчинится ли оно вам, – сказала Алиса. – Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, – сказал Шалтай-Болтай. – Вот в чем вопрос.

(Л. Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»)

Вяч. Иванов, рассматривая процесс усвоения речи ребенком, пишет, что «на раннем этапе усвоения родного языка ребенок еще не знает значений подавляющего большинства слов, но быстро выучивается их свободному грамматическому соединению». Исследователь полагает, что в сказку «Алиса в стране чудес» Кэрролла подобные «грамматически правильные, но неосмысленные тексты» проникли именно под влиянием детской речи. Вслед за этим Иванов пишет, что сходными оказываются и высказывания при некоторых формах нарушения мышления, в частности, шизофрении (Иванов, 1978, с. 29).

Приведем еще один пример из сказки Л. Кэррола:

Twas brillig, and the slithy toves

Did gyre and gimble in the wabe;

All mimsy were the borogoves,

And the mome raths outgrabe.

Варькалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве.

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

(«Алиса в Зазеркалье»)

Дальше следует комментарий, объясняющий, что, к примеру, хливкие – это хлипкие и ловкие, а шорьки – это помесь хорька, ящерицы и штопора (там же).

«Понимаешь, – говорит Шалтай Алисе, – это слово (хливкие. – В.Б.) как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут – это слово раскладывается на два».

Трудно не увидеть аналогии между отмеченными лингвистическими особенностями «сложных» текстов и упоминаемыми состояниями сознания при шизоидной акцентуации.

2.7. «Смешанные» тексты как проявление сочетаний типологических черт личности

Взятая за основу типология акцентуаций как система типологических черт личности не может охватить все многообразие личностных типов. Соответственно предложенная нами типология текстов не охватывает все типы художественных текстов, которые существуют и в принципе могут существовать. Типология является принципиально открытой. Кроме того, описанные нами типы текстов достаточно резко выделяются из общего массива литературы, обладают своими тематическими, структурными, семантическими и языковыми особенностями.

Многие тексты, если не большинство, могут заключать в себе описание нескольких типов сознания, разных состояний и типов поведения людей. Тексты, которые однозначно можно отнести к определенному типу, так же редки, как люди, в отношении которых можно утверждать, что они – «чистые» холерики или меланхолики – при любой погоде, в любое время суток или в разных жизненных обстоятельствах. Тексты, которые содержат как минимум два типа мироощущения, две эмоционально-смысловые доминанты, назовем «смешанными».

В самом простом для анализа случае «смешанным» может считаться текст, в котором в рамках одной эмоционально-смысловой доминанты описывается мироощущение, обладающее характеристиками, соотносимыми с другой эмоционально-смысловой доминантой. При этом все персонажи получают оценки посредством предикатов, присущих лишь одной из них. Для таких текстов, как будет показано далее, также существуют определенные закономерности сочетания доминант, которые имеются в «чистом» виде в других текстах.

В качестве примера таких отношений можно привести басню И. А. Крылова «Стрекоза и муравей». Текст по семантическим компонентам и сюжету следует отнести к «темным». Главный герой – маленький, но трудолюбивый. Стрекоза же – это попрыгунья, жизнь ее полна песен, резвости. Она не враг муравья, она не представляет для него угрозы. Она реализует иной тип поведения, соотносимый, на наш взгляд, с поведением красивой (демонстративной) личности. Между ними возникает конфликт, непохожий на конфликт в «простых» текстах, состоящий, скорее, в противопоставлении двух типов отношения к миру, чем в их противоборстве.

Л. С. Выготский рассматривал стрекозу как истинную героиню небольшого рассказа, отмечая особую роль хорея, появляющегося в басне при описании стрекозы. Он приводит следующее высказывание одного из литературоведов: «Благодаря этим хореям сами стихи как бы прыгают, прекрасно изображая попрыгунью-стрекозу» (Выготский, 1987, с. 120). При всей двойственности ситуации победителем из конфликта выходит муравей, не признающий безделья («Ты все пела? Это дело. Так пойди же попляши»).

Следует отметить психологическую недостоверность приписывания стрекозе злой тоски, невозможной для героев «красивого» текста, но часто встречающейся у персонажей «темных» текстов. Вышесказанное позволяет считать рассмотренную басню «смешанным» типом текста.

Согласно А. А. Ухтомскому, в душе могут жить множество потенциальных доминант – следы от прежней жизнедеятельности. Сделаем краткий обзор наиболее часто встречающихся разновидностей «смешанных» типов текстов.