Прыжок рыси - [25]
Евгений вышел на маленькую пешеходную торговую улочку с булыжной мостовой, отдаленно напоминавшую квартал Дефанс. Количество витрин и вывесок здесь, не иначе, соответствовало количеству жителей Приморска. Он остановился перед табачным киоском и стал неторопливо перечитывать засорявшие карманы монеты.
Почти все, что сказал Полянский, нуждалось в проверке. Без логарифмической линейки было понятно, что рыло у «диск-жокея» в пуху, что он достаточно глуп и явно чем-то напуган, а потому даже неопытному следователю расколоть его не составило бы труда.
По словам вахтера, Нелли выбежала из общежития пулей и, похоже, плакала. Значит, разговор у них с Павлом был бурный. Павел был убит за письменным столом. Спать еще не ложился? Полянский же, который слышал по ночам стук тихой портативной машинки «Травеллер», ни объяснения с женщиной, длившегося до часу ночи, ни стука в дверь, ни шагов, ни прочих шумов, возможно, сопровождавших убийство, не слышал. Не был ли убийца из числа знакомых Павла?..
Тем не менее на подозреваемого «диск-жокей» не походил, вел себя как ни в чем не бывало, что могло означать одно из двух: либо он был заодно с убийцами и имел надежное алиби, либо те, кто занимался расследованием, не собирались его раскалывать.
— Что вы хотели, молодой человек? — выглянула из окошка пожилая продавщица,
— Пачку «Кэмел», пожалуйста.
Чиркнув зажигалкой, подаренной Валерией и потому носившейся в кармане не столько из практических соображений (Евгений курил редко), сколько в качестве талисмана, он направился к троллейбусной остановке.
Самым интригующим звеном в цепи этого наглого убийства была, конечно, Нелли Грошевская. Рассорившись с Павлом, она опять появилась у него именно в ту злополучную ночь и даже если (с учетом разницы во времени между ее уходом и смертью Павла) непосредственного отношения к убийству не имела, косвенная причастность ее была настолько очевидна, что походила на подброшенную кем-то ложную улику.
Именно поэтому встречаться с нею Евгений не спешил.
2
Прокуратура находилась в нескольких кварталах от здания «Прессинформ» и занимала типовой особнячок с колоннадой, напоминавший клуб или кинотеатр конца пятидесятых. Особнячок стоял в глубине двора, образованного четырьмя пятиэтажками.
Перед фасадом стояли автомашины, в числе которых были коричневый «ниссан», оборудованный рацией, и «мерседес». У входа прохаживался рядовой в ярком бронежилете «Надежда» фирмы «Армор», надетом поверх формы. Он покосился на Евгения, но пропустил его молча. Зато внутри к нему отнеслись с повышенным вниманием.
Капитан размером с холодильник, в котором перевозят свиные туши, заглянул в паспорт Евгения, уставился на него бесцветными глазами, утопавшими в жирных складках багрового лица.
— Слушаю.
— Я к следователю Кравцову, — сказал Евгений.
Капитан откинулся на спинку кресла-вертушки, оттолкнувшись, вернулся в исходное положение.
«Неваляшка», — вспомнил Евгений, где видел его раньше.
— Он что, вас вызывал?
— А что, это обязательно?
«Неваляшка» вздохнул, поразив визитера из Москвы невероятным запасом углекислого газа в легких.
— Нет у нас такого, — сообщил он неожиданно.
Евгений на секунду растерялся.
— Как нет? А мне сказали, что есть.
— Кто сказал?
— Бабушка. И пирожков напекла. «Будешь в Приморске, — сказала, — непременно повидай Ивана».
— Шутки шутите, гражданин?
— Да нет, серьезно. Его что, перевели?
— Кого?
— Кравцова?
Дежурный побарабанил по столу короткими пальцами.
— Уволился Кравцов, — буркнул он недовольно и вернул паспорт.
— Вон оно что… А как мне его найти?
— Мы информацию о местах проживания сотрудников не предоставляем.
— Так он уже вроде и не сотрудник получается?
— Свободны, гражданин.
Евгений вышел во двор, остановился на крыльце, закурил.
— Слушай, Матросов, — обратился к милиционеру, охранявшему вход, — ты следователя Кравцова знаешь?
— Я не Матросов, — отрезал тот. — Проходите!
— А-а… Обознался, значит. Извини. Я думал, тебе этот лифчик выдали, чтобы амбразуры закрывать.
С «ментами» у него были счеты смолоду; сводить их иначе как подначками серьезных оснований он не имел, но при оказии не упускал возможности испытать бывших коллег «на наличие уставного отсутствия юмора». Как правило, блюстители правопорядка выдерживали этот экзамен успешно.
Евгений подошел к пожилому водителю, скучавшему за рулем дежурного «УАЗа»:
— Слушай, батя, ты часом Ивана Кравцова не знаешь?
— Ивана Николаевича-то? Как не знать. А что?
— Я к нему из самой Москвы приехал, а он уволился. Как мне теперь его отыскать?
Водитель окинул его с ног до головы пристальным взглядом.
— Дашь закурить — скажу.
Евгений протянул ему пачку «Кэмел».
— Я две возьму, лады? Про запас?
— Бери, не жалко.
Водитель спрятал одну сигарету в «бардачок», другую неторопливо размял и потянулся к Евгению за огоньком.
— Ты вот что, — сказал он, с наслаждением выпустив струйку дыма, — сейчас выйдешь со двора, пойдешь направо. Через два квартала перейдешь на противоположную сторону, там будет автобусная остановка двенадцатого и двадцать первого маршрутов. В двадцать первый не садись, он поворачивает в гавань. А двенадцатый — это как раз то, что тебе нужно. Проедешь четыре остановки — и выходи. Набережная Колпакова, дом пятьдесят пять. Запомнил?
