Прозрачная маска - [95]

— Благодарю вас, молодой человек. Спасибо, товарищ инспектор, за добрые слова. Ваше врожденное добродушие и понимание очень тронули мою душу, мне не остается ничего другого, как ответить вам таким же уважением. Но прежде прошу вас пройти со мной в библиотеку профессора. Мне хочется, так сказать, проиллюстрировать нашу беседу некоторыми документами. Предполагаю и даже убеждена, что они вас заинтересуют.

Она поднялась с кресла, и я последовал за нею.

Библиотека располагалась в продолговатом помещении, вдоль стен которого стояли забитые книгами стеллажи. Большая часть их была застеклена. Свободным от книжных полок и стеллажей оставался только вход. Вентиляция и освещение были оборудованы на потолке.

Янкова подошла к секции иностранной литературы. Нажала на металлический рычажок, который был тщательно замаскирован. Стенка выдвинулась немного вперед и с легкостью отодвинулась в сторону, образовав узкий проход. Она сделала знак приблизиться к ней. В проеме между стеллажами была картина, как бы выгравированная на стене. Она слегка надавила на рамку. Мне показалось, что заработал какой-то невидимый электромотор. Картина, которая, по существу, служила дверцей вмонтированного в стену металлического сейфа, медленно повернулась. Но внутри было пусто.

— Вот не думал, что господин профессор имел слабость к тайникам! — обратился я к хозяйке.

Янкова смотрела на меня совершенно безумными глазами, лицо ее стало бледным как полотно. Казалось, она захлебнулась и не может произнести ни слова.

— Шка… шкатулка исчезла! — заикаясь и еще больше бледнея, наконец выговорила экономка. Потом совершенно неожиданно упала на колени, схватилась за голову, словно готовилась рвать на себе волосы.

Быстро подхватив ее, усадил на прежнее место — в кожаное кресло. Налил воды. Подождал, пока она придет в себя и успокоится, приведет в порядок растрепавшиеся волосы, и только потом спросил, что произошло.

— Неужели вы не поняли, что нас обокрали?! Исчезли документы большой научной ценности, можно сказать, государственного значения!

— Ничего… ничего не понял! — смущенно признался я. — Да и как я могу понять!

И тут лицо ее вдруг вспыхнуло. Она решительно встала и, стиснув кулаки, проговорила:

— Сейчас я покажу этому старому хрычу, этой глухой свинье, как впускать людей в дом! — И, не говоря больше ни слова, выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

Некоторое время спустя я снова услышал ее разъяренный, гневный голос, произносивший страшные ругательства в адрес какого-то пробудившегося от сна мужчины, который старательно оправдывался. Голоса неожиданно приблизились, дверь с треском распахнулась, и передо мной предстал смущенный, нервно моргающий пожилой человек с громадными усами, в полукрестьянском платье. На ногах у него были только носки, и вся его фигура выглядела трагикомично.

— Вот вам дядя Мирчо, эта сонливая свинья, которая валяется, целыми днями на постели! А в это время воры свободно влезают в наш дом и преспокойно шарят где вздумается. Вот видите, какого сторожа имел господин профессор! Теперь-то вы понимаете, что произошло, товарищ инспектор? Шкатулка выкрадена, а вместе с ней кто знает какие еще ценности! А дядя Мирчо ничего не слышал и никого не видел! Ну, убирайся отсюда! — гневно закричала экономка и вытолкнула старика за дверь.

— Но ведь старик совершенно глухой! — набравшись смелости, сказал я.

— Глухой, но не слепой! Как можно: чужой человек влезает в дом, а он и в ус не дует? Для чего он здесь? Чтобы подавать сигнал, если приходит посетитель.

— Случается! — неопределенно ответил я. — Что толку злиться, что какой-то негодяй обхитрил несообразительного старца! По-моему, вам надо успокоиться. Оставим в покое сторожа и постараемся найти ответ на вопрос, кто и почему проявил столь глубокий интерес к документам. А дальше дойдем и до цели моего визита.

Мало-помалу женщина успокоилась. Пламя вспыхнувшей спички осветило на несколько мгновений ее волевой подбородок и тонкие, сжатые губы. Закурив сигарету, она снизила свое сопрано и заговорила тихим голосом:

— У профессора был широкий круг интересов. Начинаю с этого потому, что с каждым его увлечением связан по меньшей мере один из его приятелей. Я хочу подчеркнуть ту мысль, что у Шуманова было очень много близких друзей, но он лютой ненавистью ненавидел родственников и особенно двоюродных братьев.

— Каковы для этого причины?

— Говорил, что все они негодяи, и просто не допускал их к себе.

— Простите, но меня очень интересуют его политические убеждения.

— Он умер беспартийным, Однако это не означает, что профессор был чужд прогрессивному движению при становлении народной власти. Перед Девятым сентября сюда приходили и члены политического союза «Звено», и земледельцы, и социалисты, и коммунисты.

— Как пациенты?

— Некоторые из них были близки профессору по убеждениям, а другие просили защитить от преследования властей того времени.

— А почему они обращались к нему, ведь он не был адвокатом?

— Был, почему не был! Господин Шуманов окончил три высших учебных заведения, в том числе и юридическое. Я тоже закончила факультет права. Должна вам сказать, что господин профессор был очень незаурядной личностью в юриспруденции как юрист-психиатр. Не напрасно получил известность своими трудами по судебной психиатрии, переведенными на девять иностранных языков.