Прозрачная маска - [83]

При осмотре утопленников — поручика Коруджиева и подпоручика Катева — 14 августа 1943 года в протокол было записано, что у первого из них отсутствовали его ручные часы марки «Омега», а у второго — пистолет парабеллум».

И на этот раз следователь посчитал, что вещи были потеряны пострадавшими в момент их гибели. Однако Падаров был противоположного мнения. В своем заключении он записал, что «исчезновение упомянутых вещей — свидетельство отмщения».

Искренов задумался.

— Боюсь, что этот царский следователь отлично знал свое дело, — заметил я.

— Почему? — встрепенулся майор.

— Потому что его гипотеза блестяще подтверждается.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что вещи, считавшиеся утерянными в омуте, имеются в наличии?

— Да.

— Неужели? А где они?

— В холостяцкой комнате подпоручика Энрико Жейнова. Вчера случайно я наткнулся на них. Может быть, и пропустил бы их, но мое внимание привлек винтовочный затвор. Вспомнил, что при следствии Падаров отметил факт утери затвора, и поэтому вызвал тебя.

— Браво! — воскликнул военный следователь, обнимая меня. — Ведь ты, брат, нашел мстителя!

— Еще нет, — ответил я скромно. — Найденные в квартире Энрико предметы — это только веха на пути розыска. Теперь необходимо достоверно установить, как они попали к нему, и тогда мы узнаем истину.

— И как ты намерен это сделать?

— Поговорим с отцом Энрико. Старик принял меня очень гостеприимно и помог ориентироваться в сложной обстановке его маленького домашнего музея, так он сам, по крайней мере, выразился. Если мы воспользуемся его вниманием и добрым расположением, может быть, добьемся окончательного успеха.

Бывший учитель снова нас принял очень радушно. Он долго рассматривал интересующие нас вещицы, словно видел их впервые, подносил трясущимися руками к своим подслеповатым глазам и наконец сказал тихим голосом:

— Что я вам скажу… И перстень, и винтовочный затвор, и часы, и пистолет были уложены в полевой офицерский планшет… Я не догадался спросить у Энрико об их происхождении… Так они и лежали в планшете… А принес он их незадолго до отъезда на фронт, сказав только, что, если их спросит брат Антон, отдать ему… или же Пепи — его приятелю…

Мы быстро переглянулись с Искреновым, и он, как более нетерпеливый, упредил меня, задав вопрос:

— Речь идет об Антоне Бешовском? По прозвищу Штанга?

— Да. Тони был при нем шофером, он водил грузовик.

— А где теперь этот парень?

— Не знаю… я уже говорил вашему товарищу: Тони пропал во время войны… Говорили, что был на фронте, потом якобы бежал за границу, а говоря по правде, не видел его с 1943 года.

— А Пепи?

— Пепи был другом и Энрико и Тони.

— А сейчас он где… этот Пепи?

— Живет в областном центре на улице Николая Войновского, 74.

Любезно попрощавшись со старым учителем, отправились по указанному адресу. По пути Искренов заметил:

— Мне кажется, что на этот раз координаты абсолютно точны. Энрико, патриот, отличный пловец и атлет, видимо, знал о приговоре «нашим приятелям». Осталось только найти водолазное устройство, чтобы окончательно убедиться.

Я ничего не ответил. Да и что можно добавить к этим столь убедительным аргументам?

Отыскали Пепи. Со стула в своем рабочем кабинете навстречу нам поднялся невысокий крепкого телосложения смуглый мужчина с черной, без единого седого волоса, шевелюрой. Он был техником-смотрителем и руководил коллективом бетонного узла всей областной организации государственного строительства. Оказался очень разговорчивым и гостеприимным хозяином. Узнав о цели нашего визита, пригласил нас к столу, предложил холодного пива и начал рассказ:

— Подпоручик Жейнов действительно был великим болгарином, но погиб очень молодым в Отечественную войну. Что поделаешь! Судьба никогда не была благосклонной к героям.

Позднее я с горечью вспомнил эти слова. Однако в тот момент мы прямо спросили Пепи, известно ли ему, где находится водолазное устройство Энрико, потому что у нас больше не было сомнений в том, что никто, кроме него, не мог быть мстителем.

И мы не ошиблись. Пепи не заставил нас долго ждать.

— Вам необходимо поехать ко мне домой. Ведь недаром говорится, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Последовали его совету. Из дома барачного типа он вынес почти истлевший брезентовый туристский ранец, расстегнул его и извлек знакомую странного вида водолазную маску.

— Это противогаз старого образца, который состоял на вооружении армии в 1943 году, — сказал он, — с изменениями, сделанными лично мной. Я приспособил его для плавания под водой, заменив фильтр и клапан, который мог открываться только изнутри, а закрывался автоматически. Это позволяло пловцу оставаться под водой в течение нескольких минут, хотя в целом продолжительность зависела исключительно от объема легких спортсмена… Сначала испытал его для ныряния, а потом приспособил для ловли рыбы под камнями.

— А Энрико Жейнов? Может быть, вам известно, что он использовал это ваше водолазное устройство для других целей?

— Ничего он не использовал, — категорически заявил техник-смотритель. — Подпоручик был болен туберкулезом, у него были две каверны на левом легком величиной с пятилевовую монету. С ним я познакомился в санатории для легочных больных в Истреце. После купания у него открывалось кровохарканье.