Прозрачная маска - [84]

— Но… тогда… кто же ею пользовался? — спросил Искренов, схватив двумя руками ценную находку, за которой скрывался таинственный мститель.

— Я покажу вам его, — поспешил с ответом Пени. — Однако для этого потребуется посетить больницу, которая находится в двух часах хорошей ходьбы.

В кабинет главного врача привели больного Антона Бешовского, или Тони Штангу, одного из шоферов роты военной полиции. Это был еще не старый мужчина с бритой наголо головой и красивыми, но измененными длительной болезнью чертами лица. Сильное впечатление производила его атлетическая фигура, могучие плечи и сильные руки деревенского кузнеца, работавшего кувалдой с детских лет. Смотрел он в одну точку сосредоточенно — неподвижным и невыразительным взглядом.

— 7 февраля 1945 года у Дравасаболча, в Венгрии, прямым попаданием авиационной бомбы был уничтожен грузовик, которым управлял Антон Бешовский, — пояснил главный врач. — Из-под обломков было извлечено растерзанное тело шофера. Его перенесли в лазарет и кое-как сшили. Случай был совершенно безнадежный. Но необыкновенная физическая сила и крепкий организм молодого солдата взяли свое. Тони остался жив, но осколок бомбы задел важный центр центральной нервной системы и сделал его живым трупом. Этот уникальный случай — единственный в моей практике.

— Бывают ли иногда моменты просветления? — затаив дыхание, спросил Искренов.

— Как вам сказать, товарищ майор? — неуверенно, пожав плечами, начал доктор. — Если просветлением считать бессвязные обрывки фраз о каких-то расстрелах невинных людей, движения, напоминающие плавательные, сопровождаемые борьбой с невидимыми противниками… можно сказать, что это иногда выводит его из обычного подавленного состояния.

Военный следователь, медленно встал, осторожно приблизился к больному и поцеловал его гладкий лоб.

Под больничным халатом билось сердце большого человека — героя, народного мстителя.

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

У читателя может возникнуть впечатление, что почти все рассказанные мною случаи начинаются с начальника отдела криминалистики полковника Стаменова, но иначе и быть не могло. Во-первых, он был начальником, и было невозможно начать какое-либо следственной дело без ввода его в курс событий. Я бы не сказал, что его участие в деле выражалось чисто административным воздействием. Нет! Его стиль работы предоставлял возможность действовать самостоятельно, без его личного и вообще всякого постороннего вмешательства. Он был идеальным руководителем, ставил задачу и давал указания таким образом, чтобы направить подчиненного в нужном направлении, но не навязывал своего мнения, не прогнозировал.

Почти тридцатилетняя практика уголовных расследований научила нас — его подчиненных — работать нешаблонно, не повторяться. Не было и в его руководстве стереотипности.

Мы очень ценили эти его качества и стремились отплатить усердием в исполнении своих служебных обязанностей, максимально используя его бескорыстную помощь. В сущности, трудно было заметить какую либо разницу между начальником и подчиненным в наших повседневных отношениях. Эти иерархические тонкости были чистой формальностью. Мы были коллегами, работали дружно, помогали друг другу бескорыстно и самоотверженно. Я хорошо усвоил его манеру руководства и упорно применял ее к своим подчиненным, которые, в свою очередь, были благодарны мне. Подражая полковнику Стаменову, я оказывал им такую же помощь, какую получал многие годы от своего начальника, а он продолжал давать мне советы в наиболее сложных и запутанных делах. Несмотря на то что я был следователем с большим стажем и достаточным опытом, случались моменты, когда я нуждался в советах, консультациях и рекомендациях полковника. Впрочем, я тоже уже был в звании полковника, но никогда даже не помышлял сравнить себя с ним в профессиональной области. Стаменов работал с размахом, масштабно, творчески. Если взяться считать дела, которыми он занимался и которые так и остались нераскрытыми, хватило бы пальцев одной руки.

Громкой славы он не любил. Мне не единожды приходилось быть свидетелем, когда Стаменов просто уходил или предоставлял своим коллегам раскрытие нашумевших преступлений, которые принесли бы славу любому следственному работнику, хотя сам с ними мог справиться с легкостью.

Рабочий день близился к концу, и я углубился в приятные размышления. Незаметно оторвавшись от служебных забот и обязанностей, с удовольствием смотрел на вешалку в глубине кабинета, где висел мой новый спиннинг, и мне казалось, что я вижу, как на нем трепещет только что вытащенная из чистой горной реки рыба.

И в этот момент сладкий рыбацкий мираж был нарушен телефонным звонком. Хотя я и не фаталист, но, прежде чем снять трубку, улыбнулся иронически и, кто знает почему, подумал, что вступает в действие закон Мэрфи, или, как его называют некоторые шутники, закон подлости. И предчувствие не обмануло меня.

У телефона был полковник Стаменов. Поздоровался, справился о самочувствии и, извинившись, кратко сообщил, что мне необходимо присоединиться к только что сформированной оперативной группе. Случай был особый, и требовалось мое личное участие. С подробностями я должен ознакомиться на месте. И естественно, по возвращении (независимо от времени) доложить свое заключение.