Прозрачная маска - [65]

— Не беспокойтесь, все будет хорошо. Все снимки имеют подробные объяснения, которые мною значительно уточнены и дополнены.

Аккуратно запихиваю конверт во внутренний карман пиджака и закалываю его булавкой. А вскрываю только в своем кабинете.

Бывший адвокат не преувеличивал. С его помощью мне удалось найти ответ на вопрос, над которым долго ломал голову. Кроме связей по службе Гэсарский и Бригнев имели давние и неразрывные приятельские отношения. На одной фотографии были запечатлены обнявшиеся офицеры с бутылками в руках на каком-то интимном торжестве. У них был вид людей, все знающих наперед. Из пояснений адвоката следовало, что они вместе стажировались в Берлине. Бригнев брал в долг у Гэсарского большие суммы. Вместе проводили отпуска на берегу Черного моря, ездили в командировки. Дядя Юрий приводил и другие любопытные факты из жизни Гэсарского и Бригнева. Первый был ужасный скряга, замкнувшийся в себе, но одновременно человек богатый и оборотистый.

— У меня такое чувство, что смысл всей его жизни заключался исключительно в работе и охоте, — рассказывал о нем дядя Юрий. — Охоте на людей и зверей, с одинаковой целью — убивать, если это необходимо или приятно.

Эти слова меня несколько смутили, мне показалось, что он сгущает краски. Я допускал, что бывший адвокат и теперешний зять Гэсарского проявил к нему такую злость только потому, что его шурин, прихватив с собой все семейные драгоценности, ограбил не только свою сестру, но и лично его.

Что касается Бригнева, тот был более сдержан и характеризовался как молодой красавец и бабник, транжиривший с легкостью, эксцентричностью и даже с презрением тысячи и миллионы.

Я не мог не поблагодарить дядю Юрия за столь исчерпывающие сведения и все же не был полностью удовлетворен. На фоне этих фактов, этой дружбы Гэсарского и Бригнева должен был появиться таинственный Чулок, о котором дядя Юрий не обмолвился ни словом, не написал ни единой строчки.

Это меня разочаровало, но не удивило. Логично, что он не знал об этом ничего, потому что характер совершенных там преступлений требовал строжайшей тайны.

— Гэсарский и Бригнев — два конца одной веревки, — рассказывал мне господин Ромео Дончев, с которым я вел дружескую беседу через несколько дней в его просторной квартире на бульваре Патриарха Евтимия. — Это были страшные люди, занимающие высокое служебное положение, всемогущие и поощряемые управляющей верхушкой и самим военным министром, который как будто даже побаивался их… Первый, занимаясь служебными делами, сколачивал капитал, второй транжирил деньги, — каждый в соответствии со своими нравами.

— Извините, господин Дончев. Насколько мне известно, вы были близки с ними?

— Не отрицаю. С Пейо Гэсарским мы земляки, одновременно призывались в армию. Вместе закончили военное училище, он остался в армии, а я занялся торговлей. Но не на этой почве мы сошлись, как говорится, а совсем на другой. Оба фанатично увлекались спортом и в течение многих лет занимались фехтованием. Были отличными рапиристами. Естественно, с годами приходилось расставаться с любимым оружием. В то время к нам примкнул Бригнев. В Софии среди спортсменов мы были известны как «три мушкетера». На этой почве мы подружились, стали друзьями. Моя торговля в то время уже процветала, и я сделал их акционерами содружества «Фортуна», хозяином которого фактически являлся я. Они не участвовали в управлении предприятием, а только делили доходы в конце года. Действительно, вложенный ими капитал был невелик, но я смотрел на них как на хороших партнеров по спорту, а при распределении денег делал им большие уступки. Признаюсь, зарабатывали хорошо, а богатая прибыль с самого начала укрепляла наши приятельские отношения.

Я внимательно слушал своего собеседника. Почему-то этот человек вызывал во мне интерес. Еще до беседы я негласно произвел обыск в его апартаментах и имел возможность ознакомиться с частной корреспонденцией и его личным архивом. Видел и большую фотографию «трех мушкетеров», о которой он с гордостью вспоминал. В архиве имелись документы, подтверждающие факт равного распределения поступлений в кассу «Фортуны» между акционерами Дончевым, Бригневым и Гэсарским. Были и судебные акты, свидетельствующие о неуплате долгов и о том, что не все в порядке было в их торговом доме. Но… это были факты, которыми, по некоторым соображениям, я не должен был интересоваться, делая вид, что они мне не известны. Поэтому решил пустить все «по течению» и продолжил:

— Вы хотите сказать, что участие в вашей фирме господ кадровых офицеров было анонимным?

— Да, так было удобно всем: я избегал обложения тяжелыми налогами, а они не компрометировали себя перед начальством. Об этом знали только я и моя секретарша.

— Известно ли было вам служебное положение ваших соучастников?

— Знал, что они работают в каком-то очень важном звене Министерства обороны… а детали меня не интересовали.

— Так уж совсем и не интересовали?.. — сделал я удивленные глаза.

— Если хотите знать совершенно точно… — почесал затылок бывший торговец, — впрочем, оставим сентиментальности. Рапиры, спорт — глупости! По правде говоря, я надеялся рано или поздно извлечь практическую пользу из этого неравноправного содружества с военными. Спросите как? Очень просто. Рассчитывал «Фортуну» сделать поставщиком немецкого оружия в болгарскую армию. Это было мечтой каждого оптового торговца того времени, который хоть чуточку уважал себя. Люди делали на этом поприще бизнес. Меня прельщало то обстоятельство, что два влиятельных господина имеют прямое отношение к оружию, катаются как сыр в масле, проще говоря, у них надежные связи и здесь и в Германии. И самое главное — этим господам идея с поставщиками не казалась чуждой. Она обсуждалась не единожды. Нужно было преодолеть какие-то препоны во дворце… потому что принц Кирилл сам заправлял этой торговлей!