Прозрачная маска - [67]

— О каком колье он говорил?

— О колье моей жены. Я привез его из Египта еще до войны. Одного золота — двадцать два грамма. А этот негодяй украл его и продал. Давно это было — лет восемь назад.

— И вы ему простили? — сделав удивленный вид, спросил я.

Дончев сказал, что пожаловался Гэсарскому, но тот посоветовал молчать и никуда не обращаться. Айзенбауэр был их человеком, они не хотели его компрометировать такими пустяками. Он знал об их связях и служебных делах и мог проговориться где не следует!.. И Дончев простыл ему, но больше к себе в дом не пускал. Бригнев тоже защищал воришку, но малость потактичнее. Он обещал заняться им, забрать украденное ожерелье и вернуть хозяину. А в крайнем случае — взыскать деньгами.

— На этом все и кончилось, — подытожил Дончев, выразительно взмахнув рукой.

— Этот факт не свидетельствует о близких отношениях господ офицеров с господином учителем немецкого языка?

— Несомненно. Айзенбауэр выиграл однажды автомобиль. Сам он не мог управлять им и разрешал офицерам разъезжать на нем. Не знаю, что произошло, но спустя некоторое время владельцем автомобиля стал Бригнев.

— Он что, купил его?

— Они не посвящали меня в свои тайны. Но Айзи и офицер были приятелями по жульничеству, всегда вместе играли в покер и обыгрывали лопоухих богачей.

В адресном бюро удалось установить место прописки Александра Айзенбауэра, а не место его пребывания в данный момент. По неизвестным причинам он в течение длительного времени не появлялся в своей шикарной квартире — странно, как он до сих пор не проиграл ее в карты. Один из квартирантов-студентов, снимавших квартиру, информировал меня кратко и шутливо, что хозяин пронюхал, что им интересуется милиция, и, во избежание неприятностей, скрылся. Соседи говорили, что он стал междугородным курьером или сопровождающим грузы — почтовые посылки.

— По всем статьям выходит — человек с разносторонними способностями, — заметил я в шутливом тоне. — И что, в его отсутствие никто его не разыскивал?

— Какая-то госпожа Лина Абазова. Даже оставила свой телефон.

Фамилия госпожи мне была знакома. В мои планы вклинивалась встреча с бывшей секретаршей торговца Дончева. Я поспешил связаться с ней по телефону, номер которого любезно сообщил мне студент.

— Конечно, смогу вас принять у себя дома, и сейчас же, — проявила она неожиданную любезность, особенно после того, как я представился.

Я не стал дожидаться повторного приглашения.

Встретила меня женщина средних лет, в роскошном пеньюаре из итальянского шелка, а ее манера держаться свидетельствовала о хорошем воспитании. Предложила мне кресло, сигареты, чашку дымящейся жидкости.

— Кофе из поджаренного гороха, — непрестанно извинялась она. — Было время — подавали только мокко, но война все перевернула с ног на голову, и люди вынуждены привыкать к эрзацам.

Разговор наш проходил в откровенном духе, мы даже пытались иронизировать, но все преподносилось с изяществом и легкостью, с шутливым чувством и примирением с недостатками и несправедливостями, трудностями жизни.

— Я была в католическом пансионе в Лозанне, затем окончила университет в Цюрихе, — рассказывала она с едва уловимой улыбкой, хотя я не спрашивал об образовании и вообще не интересовался ее биографией. — Происхожу из старинного, разорившегося буржуазного рода: дед был владельцем текстильной фабрики, отец — оптовым торговцем. Дважды была замужем: первый мой муж оказался эпилептиком, второй — алкоголиком. Теперь я свободна как кукушка, — с иронией закончила она представление собственной персоны.

— В каких отношениях вы были с господином Ромео Дончевым?

— Волшебных, наидобрейших! — ответила она с восторгом, выпустив облако табачного дыма. — Была его сожительницей! Что? Вы удивлены, почему не скрываю такого позорного факта? О, когда молодая, красивая, образованная женщина оказывается долгое время без средств к существованию и без работы, восхитительные угрызения совести и хорошие манеры отбрасываются прочь. Господин Дончев при приеме на работу недвусмысленно заявил, что в мои служебные обязанности секретаря-корреспондента одновременно входят функции любовницы. Условия приняла, другого выхода не было. Более того, находясь рядом с ним, надеялась наконец найти подходящую партию. Однако и он, и его приятели оказались обыкновенными мерзавцами.

— Вы недовольны своим бывшим шефом?

— Сводник, классический, законченный сводник! — проговорила без стеснения Лина. — Пытался спихнуть меня этим скотам… фехтовальщикам, офицерам Гэсарскому и Бригневу. Я, однако, ненавижу этих манекенов в парадной форме. Да, да, оба они были изумительными проститутками, — скривив некогда красивое, а теперь хорошо загримированное лицо в знак своего величайшего презрения, добавила она.

— Речь идет о других акционерах «Фортуны»?

— Да. Хапали денежки, падающие с неба.

— Почему господин Ромео был к ним особенно благосклонен?

— Иногда я просто поражалась его щедрости к господам офицерам. Одаривал их деньгами, словно родных братьев.

— Вы считаете — незаслуженно?

— Абсолютно, если исходить из чисто деловых отношений партнеров. Не забывайте, что господин Ромео владел семьюдесятью пятью процентами акций, а доходы делил поровну с ними.