Прозрачная маска - [69]

— Извините, господин Айзенбауэр, я приехал в Бургас не затем, чтобы инспектировать своего коллегу, и не затем, чтобы распутывать ваши спекулятивные махинации. Меня интересует совсем другое.

— Очень любопытно!

— Мне хотелось бы услышать о ночных прогулках с высшими немецкими офицерами, — заметил я с легким раздражением в голосе.

— Человек, зарабатывающий свой хлеб честным трудом, не чувствует угрызений совести.

— Хлеб, пахнущий плесенью, полученный путем нечистых сделок!

— Интересный вы человек! — вздрогнул, расплывшись в улыбке, Айзи. — Упрекаете меня в том, что не сообразовывался с условностями? Такой космополит, как я, всегда может позволить себе такую роскошь, как обед с приятелями, а ужин с врагами. Особенно когда к этому обязывает профессия.

— Что вы вкладываете в понятие «профессия»?

— Возможность человека заработать себе на пропитание.

— Или обокрасть своего ближнего?

— Если вы намекаете на золотое колье господина Ромео, то вы не правы. Господин собственник торгового содружества «Фортуна» в свою очередь эту драгоценность взял в залог у египетского торговца брынзой — золото взял, а товар не поставил. Купец подал в суд, но война помешала, дело было отложено. К тому же господин Дончев был страшный скряга, вполне заслужил, чтобы у него изъяли эту драгоценную вещь.

— А что вы украли у подполковника Бригнева?

— Я попрошу не бросаться словами! У него я выиграл в карты золотые часы. На следующий день продал их первому попавшемуся скупщику. Это вызвало кровную обиду у картежника в военной форме, и он поднял на меня руку.

— Не можете ли вы поточнее объяснить, в чем выражались ваши отношения с Бригневым?

— Нас связывал только покер. Играли и на живых и на умерших.

— А после этого отводили душу, били арестованных в полицейских участках?

Мой вопрос не произвел эффекта. Сказанное мной повисло в воздухе.

— Вы меня с кем-то путаете, уважаемый гражданин Димитров! Почему вы не хотите понять, боже мой, что служебная деятельность господина подполковника абсолютно, ну вот ни чуточки не интересовала меня?! Между нами существовало молчаливое соглашение даже не заикаться о его делах, и я старался выполнять его наидобросовестнейшим образом. Вы мне можете не поверить, что работу в полиции я считал необходимостью, но ненавидел тех, кто выполнял ее. Чтобы я, беззаботный сверчок, живший за счет глупостей и подаяний властелинов и богатых, мог замарать свои руки кровью бедняков? Я был и есть мошенник от рождения, по призванию, но насилие для меня было всегда чуждо… деньги я добывал изворотливым умом и безграничным нахальством. Так что, заметьте, я был классово сознательным, всем сердцем и душой против тех, кто не знал, куда истратить деньги, выжатые из пота бедняков; иногда я перемещал чужую собственность к себе в карман.

— Вы занимались и издательской деятельностью?

— Чем я только не занимался, чтобы заработать хоть один лев! Я автор болгаро-немецкого разговорника, инструкции по джиу-джитсу, поваренной книги, сборника японской любовной поэзии. Организовывал курсы стенографии, бухгалтерии и машинописи. Имел магазин певчих птиц, рыболовных принадлежностей, книжную лавку, но обанкротился. Моя фантастическая энергия и предприимчивость были укрощены тридцатью двумя игральными картами в покер.

Достаю из портфеля фотокарточку и протягиваю ему со словами:

— А этот снимок не опровергает ваши утверждения?

Его орлиный взор молниеносно уловил изображение, и он расплылся в слащавой улыбке.

— Напротив, он только подтверждает сказанное мною. Это легковой автомобиль «мерседес-бенц», выигранный мною в покер у господина полковника немецкого рейха Курта фон Дитриха.

— Но он со служебными номерами. Ясно виден опознавательный знак зенитной артиллерии противовоздушной обороны — орел с распущенными крыльями и с серной в когтях.

— Очень жаль, что такой криминалист, как вы, показывает удивительное невежество в области картежной игры! — ответил, повеселев, Айзи. — Когда вещь закладывается и соответственно кем-то выигрывается, никто не спрашивает о ее происхождении.

— Вещь — да. А целый автомобиль из арсенала армии фюрера?

— Это меня совершенно не трогало. Курт фон Дитрих был известен как самый завзятый картежник третьего рейха, но я с ним не сводил счетов. Он был пьян, что-то бормотал о моем желании расстаться с известным золотым колье, похищенным у Ромео Дончева. А получилось так, что ему пришлось расстаться с автомобилем. Мои крапленые карты оказались более мощным оружием против его молниеносных умственных рефлексов.

— И после этого вы не имели неприятностей с немецкими или болгарскими властями? — стараясь поддержать свои сомнения, продолжал я.

— А для чего были у меня Гэсарский и Бригнев? Конечно, для того, чтобы защитить в трудную минуту. Да и обстоятельства тоже сложились в мою пользу: через месяц полковник фон Дитрих сложил свою голову на восточном фронте, часть, которой он командовал, была разгромлена, и больше меня никто не трогал.

— Как долго вы владели автомобилем?

— Почти в течение всего 1943 года. В марте следующего года продал.

— Кому?

— Господину Бригневу.

— Пока «мерседес» принадлежал вам, кто еще мог им пользоваться?