Проводники Света - [31]

Морщась от сигаретной вони, Костя опорожнил «пепельницу» в унитаз и спустил воду. Тяжко вздохнув, вернулся в комнату. Мать храпела, распространяя запах дешёвой спиртяги.

— Мам! — он потряс её за плечи. — Мама!

— А-а?.. — женщина приоткрыла глаза. — Кос?.. сынок! — она улыбнулась.

— Давай просыпайся! — он улыбнулся в ответ. — Лечиться будем.

Далёкое прошлое, приблизительно VI век

Колояр вышел из дома на рассвете и шагал очень бодро, без задержек, однако до места добрался, когда уже стало смеркаться.

На самом подходе к избушке он с изумлением миновал берёзу, на которую забирался во сне, когда услышал вой, а потом уловил дыхание огромного волка, и откуда увидел вдали огонёк. Въяве берёза оказалась гораздо ближе к дому деда — росла, можно сказать, прям в двух шагах! А чуть дальше юноша узнал толстенное поваленное дерево в окружении более мелкого бурелома. Во сне волк легко перемахнул его, а Колояру пришлось перелезать в темноте на ощупь.

С другой стороны поваленного дерева, на глине, мягкой и влажной в постоянной тени, обнаружился чёткий отпечаток волчьей лапы. След был на редкость крупным и оставленным зверем совсем недавно. Прошлой ночью! — дивясь совпадению сна и яви, думал Колояр, прикидывая, что — да, именно сюда наступила бы нога того огромного волка, перемахни он через бурелом.

Прямо над головой, будто бы соглашаясь, громко каркнул ворон и, шумно взмахнув крыльями, полетел в сторону избушки. Юноша поспешил туда же, сразу приметив высокие сосны, меж которых примостился низенький рубленый домишко. И двор и изба выглядели точно как во сне, даже камни, окружавшие кострище, были на том же месте.

Дверь оказалась не заперта, будто хозяин ненадолго вышел… дров поколоть — завершил мысль Колояр, увидев за домом пень и воткнутый в него топорик.

Рядом бежал через лес ручей, юноша напился и налил воды в большую корчагу, что стояла прямо при входе в избушку. Уже стемнело, он зажёг висевшую под потолком масляную лампу и огляделся. Здесь было уютно и приятно находиться, хотя и темновато из-за сажи, наросшей на стенах от топившегося по-чёрному очага. Кое-где по углам клоками наросла паутина, но жилище всё равно не выглядело заброшенным: вкопанный в землю стол был чисто мыт, у очага горкой лежали дрова, с потолка свисали пучки сухих растений, под ними на полке стоял горшок, миска и кружка. Ниже лежали ножи и ложки. Колояр открыл летний продух на всю ширь, но топить не стал, а, наколов щепок, развёл костерок во дворе и, вскипятив воду, заварил в горшке травы из мешочка с медвежьей лапой. Чай получился густой, ароматный и весьма необычный на вкус.

Юноша перекусил медовой лепёшкой и куском варёной дичины, заботливо положенными ему в котомку матушкой, отставил опустевшую кружку и, подперев голову руками, подумал: а не завалиться ли спать? Целый день ведь сегодня шёл, устал, как собака. Колояр зевнул, поглядывая на лежанку вдоль стены, заваленную выделанными и сшитыми по нескольку штук в небольшие одеяла шкурами куниц, соболей, лисиц да горностаев. Сейчас зароется в них с головой, да и нет его!..

Из леса раздался волчий вой, мгновенно сметая прочь сонное настроение. Колояр выпрямился, прислушиваясь: волк выводил свою песню где-то рядом, возможно, как раз у той самой берёзы…

Когда стихли все переливы, юноша взял с полки нож и, распахнув дверь, стал на пороге, всматриваясь в ночную тьму. Тишину нарушали только ветер, голоса сов и шуршание мелкого зверья, вой больше не повторялся. На небе ярко горели звёзды, так ярко, Колояр никогда такого раньше не видел, светила почти полная, но не красная, как во сне, Луна, да так сияла, что глаза резала! Сморгнув выступившие слёзы, он опустил голову и с изумлением обнаружил, что лес виден ясно и отчётливо, будто днём! Он посмотрел в дом: масляная лампа горела под потолком, будто тысяча факелов сразу, — пришлось срочно снять её и прикрутить фитиль, чтоб не ослепнуть. Поставив лампу на стол, Колояр развернулся лицом к двери и застыл, словно к полу примороженный.

За порогом стоял огромный волк с широкой спиной, мощной грудью и лапами, одна из коих вполне могла оставить тот след за кучей бурелома. Шерсть зверя была густой, блестящей, серой на могучем теле и снежно-белой на голове. Но главное — глаза! Голубые и такие ясные, пронзительные, они сияли, словно первый, хрупкий и прозрачный, ледок под солнечными лучами.

Несколько мгновений прошли в полной неподвижности, юноша и зверь сцепились взглядами, проникая друг другу прямо в души, и сердце Колояра, подскочившее было к горлу, быстро умерило стук. Страх отступил, юноша вдохнул полной грудью, сжимавшая нож рука расслабилась, губы дрогнули.

— Белогор?! — полупрошептал-полувыдохнул он.

Волк оскалился, но не злобно, морща губу и нос, а, скорее, в некоем подобии улыбки — острые клыки, однако, сверкнули весьма впечатляюще. Мотнув головой, будто приглашая последовать за ним, зверь развернулся и прыгнул, скрывшись с глаз. Колояр бросился за ним.

Волк ждал его возле пня с топориком — наколов щепок, юноша воткнул его ровно на то же место, откуда вытащил, хотел позже забрать в дом, да позабыл. Или не позабыл?! Ему вдруг подумалось, он оставил его так нарочно, по безотчетному наитию.