Проводники судьбы - [22]

Александр нервно засмеялся:

— Послушай, Мира, если бы все действительно произошло так, как ты мне это описала, и там был я, то я бы уже не говорил с тобой. Судя по твоим словам, лезвие ножа вошло в самое сердце.

— Саша, пожалуйста, — Мира говорила спокойно, но затрудненное дыхание выдавало внутреннее напряжение, — сделай так, как я говорю.

— Ну, знаешь ли, мне немного неловко.

В любой другой ситуации это бы смутило Миру, но теперь ее уже ничто не могло привести в замешательство. Упрямство Александра начинало бесить девушку.

— Неловко?! — вспылила она. Серо — зеленые глаза стали почти черными: Мира была на взводе. — Пожалуй, Александр, я смогу усмирить свою рвущуюся наружу похоть и с честью выдержу это непростое испытание. Действуй!

Александру ничего не оставалось, кроме как подчиниться и стянуть футболку. Мира беглым взглядом окинула его торс. Он был худощав, но хорошо сложен — впрочем, это девушка и без того знала. Она обошла вокруг Александра, оглядела спину, но так и не нашла ничего подозрительного: ни кровоточащей раны, ни рубца, ни даже синяка. Словно не доверяя своим глазам, Мира провела рукой по рельефно выступающим мускулам в том месте, куда, как ей казалось, вошел нож. Александр вздрогнул от прикосновения, но, верно, лишь потому, что пальцы девушки были холодны как лед; кожа была абсолютно ровной и гладкой.

— Довольна? — в голосе Александра Мира так и не услышала упрека, которого ожидала.

— Можешь сделать вид, что ничего этого не было? — девушка виновато улыбнулась.

— Могу, — молодой человек вернул ей улыбку.

— Интересуешься готикой? — спросила Мира, смущение повелевало ей как можно скорее сменить тему разговора.

— Что?

Мира коснулась рукой талисмана, висящего у него на шее — серебряного креста с верхним лучом в виде петли.

— Нет, — ответил Александр, вновь надевая футболку и вытаскивая наружу скрытый до этого под одеждой медальон. — До того, как стать символом готов, он имел другое значение…

— Можешь мне ничего не объяснять: я ведь изучаю культурологию, если помнишь, — девушка самодовольно улыбнулась. — Это анкх, древнеегипетский символ бессмертия, вечной жизни; ключ к тайному знанию.

— Верно, ключ… — пробормотал Александр. — Жаль только, что теперь мало кто помнит о первоначальном толковании. После одного нашумевшего фильма о вампирах анкх сделали своим символом готы, и теперь в глазах обывателя он означает смерть.

— Думаю, многие и вовсе не имеют представления о том, что может значить этот символ, — заметила Мира.

— Зато те, кто интересуется, знают некоторые тонкости, — произнес Александр. — Есть несколько разновидностей символа. Петля может выходить из самой точки пересечения лучей, брать свое начало немного выше или даже значительно выше. В первом случае анкх означает смерть (это и есть подлинный символ готов), во втором — жизнь и в третьем, — он указал на собственный медальон, — бессмертие.

— Я об этом не слышала, — призналась Мира. Постепенно все возвращалось на круги своя: перед ней вновь был человек, не перестававший поражать ее познаниями в разнообразных областях и, в конце концов, тот, с кем ей просто было интересно и хорошо. — Уже поздно, а мне еще надо учиться. Я пойду, — вернула она себя к суровой действительности.

— Подождешь меня пять минут? Я только выключу компьютер и провожу тебя.

Мира согласно кивнула, и Александр поспешил в одну из комнат.

— Можешь осмотреть квартиру, если вдруг тебя заинтересует мое скромное пристанище, — донесся до нее звук его голоса. — Чувствуй себя как дома.

Мира с удовольствием воспользовалась приглашением, поскольку была у него в гостях впервые и давно уже хотела посмотреть, как живет ее друг.

Ничего особенного. Две просторные светлые комнаты, все довольно опрятно и со вкусом. Ничего лишнего: никаких безделушек, милых сувениров. Из последнего Мира сделала довольно отрадный для себя вывод, что нога женщины здесь еще не ступала.

Единственным, что привлекло ее внимание, была стоящая на кофейном столике медная чаша, увитая плющом. Широкая у основания, но мелкая, она едва ли могла служить чем‑то, кроме украшения. Мира не могла не отметить тонкость работы: каждый листик растения, рельефно выступающий на поверхности металла, отличался от другого и, казалось, вот — вот зашевелится на ветру.

Почувствовав на себе взгляд, девушка обернулась. Александр стоял за ее спиной.

— Интересный сувенир, — заметила Мира, продолжая вертеть чашу в руках.

— Это не сувенир; это — память. И будь добра, поставь на место.

Голос его был таким непроницаемо холодным, что девушка вздрогнула от неожиданности и поспешила выполнить указание, причем с такой осторожностью, словно чаша была сделана не из меди, а из хрусталя. Что‑то похожее на эту интонацию ей удалось уловить в его речи лишь однажды. Это было в день их первой встречи на кладбище, когда он услышал ее имя. Что за страшные тайны прошлого заставляют его так меняться, стирая светлый образ — Мира не знала, а порой даже сомневалась, что хочет знать.

— Прости, — пробормотала девушка, поражаясь тому, что лишь интонация его голоса и укор во взгляде заставляют ее чувствовать себя провинившейся школьницей, притом, что реальной вины на ней нет. Иногда она чувствовала, что может доверять ему, как лучшему другу, а порой не могла отделаться от чувства, что он стоит на ступеньку выше ее. И всегда будет стоять.