Провинциальный вояж - [6]

— Привычка свыше нам дана, замена счастию она — так, кажется, у тезки твоего… Ничего не сказав в ответ, я подошел к окну, приобнял милого друга и закурил.

***

После недели-другой раскачки жизнь в новом дивном провинциальном мире стала набирать ход.

Я освоился в городке, наладил нехитрый быт, снял на удивление неплохую двушку в центровом сталинском доме, с качественным и неброским евроремонтом и комплектом бытовой техники. Нашел несколько приличных харчевен, сетевой супермаркет, бульвары, скверы и парки — все для променада и милых буржуазных привычек.

Развлечений было немного: в один из уик-эндов столичный гость посетил главное увеселительное заведение, как водится, располагавшееся в бывшем ДК Октябрьской Революции, и даже сыграл там в азартную игру, спустив сотку-другую гривен — единственный стол с рулеткой пришлось долго расчехлять и настраивать симпатичной бандерше в клетчатой жилетке с трогательным галстуком-бабочкой.

Напуганный рассказами Жанны и судьбой незадачливого фрица из Ганновера поначалу вел себя на дискаче скромно, с опаской поглядывая на пацанчиков спортивного вида и не решаясь на лобовые знакомства с аппетитными малолетками, ритмично двигающимися под актуальные ар-эн-би хиты зарубежных и отечественных исполнителей — от 50 Cent до Потапа.

Но после долгого топтания возле барной стойки и трёх лонг-айлендов таки раздухарился — сказались многие лета клубных похождений, стартовавшие еще в студенческие 90-е — под классическую композицию Тупака «Калифорнийская любовь» ноги сами пустились в пляс.

Ах, эта теплая бурлящая волна танцевально-алкогольного куража! Низкий, но столь любимый жанр.

Отдаться жирным басам и качающему биту с речитативом, отвязать таз и руки, жонглировать взмахами конечностей, тем временем примечая охотничьим взором достойные кандидатуры на танцполе.

Исподволь дарить сим избранным знаки внимания, на слегка заплетающемся языке тела, плавно перемещаясь в направлении заветной цели, но затем, вдруг опомнившись, резко поменять курс, дабы не быть заподозренным в излишней навязчивости.

Далее, набравшись смелости, подойти и предложить прелестнице коктейль. И, услышав надменный отказ, удалиться с танцпола, якобы в сортир, мигом забыть о сей неприятности, вернуться к бару, заказать коктейль себе, немедленно выпить, подождать подходящий хит и снова ринуться в бой в поисках следующей жертвы.

В ту ночь мне не везло. Как часто бывает, момент был упущен, наиболее перспективные нимфы либо оказались разобраны, либо к тому времени покинули дискотеку.

Пришлось максимально снизить планку, за что последовало предсказуемое наказание. Когда я все же решился подкатить к условно симпатичной особе, — несмотря на многочисленные стоп-сигналы в ее вульгарном провинциальном образе — ответом был настолько уничижающий взгляд, полный нарочитого недоумения, что даже мое видавшее виды эго было отправлено в глубокий нокаут.

Похожим по степени брезгливости взглядом меня как-то одарил в лифте пятизвездочной гостиницы Кемпински известный миллиардер Прохоров в самом начале 2000-х.

Румяный запыхавшийся мальчуган — я опаздывал на одну из первых публичных презентаций, заляпанный московской слякотью и припорошенный ноябрьским дождем, на ходу поправляя дедушкин галстук поверх единственного костюма, с рвущимися по швам пластиковыми пакетами, полными корпоративных брошюр и отчетов, которые сам же распечатывал и сшивал допоздна весь предшествующий вечер — а нувориш, видимо, поднимался в роскошный пентхаус опосля сытного континентального завтрака.

Но в том случае я, по крайней мере, мог найти веские основания для столь высокого градуса презрения. Тут же причины напрочь отсутствовали, что делало поражение еще более идиотским и обидным.

В скверном расположении духа я отбыл восвояси и более ДК Октябрьской Революции (он же ночной диско-бар Манхэттен) не навещал.

***

Стояло жаркое украинское лето, повсюду торговали клубникой, черешней, вишней и прочими сокровищами садов и огородов. Позабыв за время долгого пребывания в Москве, как пахнут и сочатся настоящие сезонные южные фрукты, с упоением наверстывал упущенное, пристрастившись также к живительному нефильтрованному пиву местного разлива, пока что не изгаженному глобальными корпорациями.

Работа поначалу была не бей лежачего, но я быстро нашел дополнительное применение своим талантам и зарекомендовал себя умником и профессионалом в узком провинциальном коллективе.

Многого не требовалось: умение погонять циферки в экселе или знание формулы внутренней нормы доходности давали серьезную фору. Я особо не кичился интеллектуальным превосходством, втихомолку посмеиваясь над селянами-недотыкомками.

С шефом общался редко, чаще по телефону — задания были немудреными и весьма однообразными. Больше времени уделял коммуникациям с Браверманом и, по понятным причинам, его воробушками — охотно помогая Жанне и другим жрицам финансового отдела.

Познакомился с пиарщицей Леной Задорожной, дородной брюнеткой с грудью третьего размера и пронзительным гэкающим прононсом. Лена смотрела на московского принца, как кот на сметану; но, получив наводку о том, что особа сожительствует с мелким криминальным авторитетом Арташесом, развивать данную романтическую линию я не решился. В кредитах девушка действительно не разбиралась и с радостью отдала на откуп общение с Инвестиционными вестями и прочими локальными финансовыми медиа.